Когда я вошел в помещение, дверь за мною захлопнулась, и, оказавшись в полной темноте, я потерял чувство пространства. Лоб покрылся испариной. «Этого мне еще не хватало», – подумал я. Услышал щелчок: появилось освещение. Я находился в небольшом деревянном помещении; массивная металлическая дверь с ручкой, напоминающей руль, придавала этому пространству таинственность. Такие двери я видел только в кино – дверь в швейцарский сейф. Фантастика! Поставил термоконтейнер на пол и попытался повернуть руль в правую сторону. Докрутил руль до конца, дверь медленно стала задвигаться в правый простенок. «Техника, твою мать», – выругался вслух. Перешагнул порог, и тут же дверь стала принимать исходное положение. Вот это матрешка! Дом в доме. Длинный, ярко освещенный коридор указывал мне путь. Облицованные кафелем стены напоминали морг. Стук моих каблуков эхо разносило по всему узкому пространству. Двери по обе стороны коридора были закрыты, одиннадцатая по счету дверь открылась. В комнате, напоминающей актовый зал, по обе стороны сидели молодые люди.
– Здравствуйте!
Они молчали. Пересчитал головы – их оказалось ровно двадцать.
– Ну что же, приступим. Кто первый?
Молодой человек из первого ряда приподнялся, подошел ко мне, вытянул руку и отвернулся.
– Пожалуйста, развернитесь и опустите штаны. Товарищи, – обратился к ожидающим, – никаких рук, только мягкое место. Это не больно.
Первому ввел сыворотку, он развернулся и кивнул; никаких эмоций его лицо не выражало.
– Следующий, пожалуйста.
После проведенной процедуры молодые люди возвращались на свои места и молча смотрели в противоположную стену. Собрал свой инструментарий, попрощался с кивающими головами и с чувством выполненного долга направился к выходу.
Вышел из «матрешки», посмотрел на небо; солнце ослепило глаза.
– Какая же погода сегодня, просто чудо! Федор плюнул на окурок, бросил под ноги, наступил на него и прокрутил носком кирзового сапога два раза.
– Много куришь, Федор! Вредно для здоровья.
– Вредно, когда жена выглядить бледно. Поехали таперича по моим делам, – пробурчал Федя.
Мой попутчик завел мотор и продолжил выдавать трели.
«Не Федор, а соловей-разбойник», – злился я. Чтобы отвлечь свистуна, начал задавать ему глупые вопросы.
– Ну, как вам здесь живется?
– Хорошо, пока жуется! – засмеялся он и продолжил насвистывать. Проехали мы еще минут десять; вдалеке показался домик.
– Там кто-то живет?
– Живеть, живеть – хто бока не мнеть.
Все, буду лучше молчать, лучше уж свист. Мое терпение было на исходе.
Остановились неподалеку от избы. Федор направился к домику. Через некоторое время он вернулся с канистрой, открыл капот, залил горючее, канистру оставил на дороге, из кармана вытащил тряпку, вытер руки. Залез в машину, поерзал на сиденье.
– Таперь к Авдотье, – объявил мой мучитель.
Ну слава Богу, закончится скоро тряска со свистом. Глубоко вздохнул, и стал смотреть по сторонам. Про какой лес Авдотья рассказывала? Вокруг одно поле с засохшей травой. Вот тебе просторы Руси-матушки. Сколько земли брошенной… Федор резко свернул налево, и мы поехали прямо по полю.
– Так короче будет! – объявил Федор.
Через минут тридцать на горизонте появилось Авдотьино подворье. Через десять минут свист, наконец-то, прекратился.
Я вышел из машины, громко хлопнув дверью. Федор выскочил из машины и прокричал мне в спину: «К часу ночи буду, если не забуду!».
