– Да, да, – поддакивал Степан Леонидович, с тоской думая о том, что завтра или послезавтра его обман раскроется и нужно будет придумывать что-то еще, чтобы отсрочить ужасный миг расплаты.
Никогда и ни за что не признался бы Степан Леонидович Бурдуков своей жене Инессе Бурдуковой в том, что деньги, якобы похищенные головорезами, были потрачены им же самим – Степаном Леонидовичем Бурдуковым – на девицу-проститутку, с которой он свел короткое знакомство несколько недель тому назад.
«Ума не приложу, – думал Степан Леонидович, – как это я умудрился столько бабок впарить этой Светке? И что она такое сделала, что меня уже несколько дней подряд колотит, как только я о ней подумаю. Невероятная женщина! Богиня! Из-за таких женщин герои древности и совершали свои подвиги. Греки Трою брали и… так далее… Если я Светку два дня подряд не увижу, то совсем больной делаюсь. Хожу как в тумане. Приворожила она меня, что ли? Вроде, в мои-то годы… Да, она как-то мне рассказывала, что искусству любви обучалась в этом, как его… В Таиланде. Да, там, судя по всему, знают толк в подобных вещах… Завтра же утром поеду к ней, к Светке. Эх, черт возьми, жалко, что передачу отменить нельзя. А почему, собственно, нельзя? Скажусь больным, меня и заменят. А где бабки взять? Я ведь обещал Светке в прошлый раз, когда мы с ней виделись… Придется у Аркадия Аркадьевича занимать… Ладно, хрен с ним. Займу. Отдам потом. И еще заработаю. Нет, ну какая женщина эта Светка. Богиня! Прямо приворожила меня к себе! Действительно, в этом есть что-то потустороннее. Я бы даже сказал – магическое. Да… Магия…»
Так думал Степан Леонидович, меланхолически поглаживая по голову плачущую у него на плече жену.
* * *
Я уже порядком устала. Да и окружающую меня действительность – то есть, не меня окружающую, а Васика, я ведь его глазами смотрела на мир – воспринимала уже с трудом. Туман алкогольного опьянения заволок мне глаза. Я едва разбирала, кто я и где нахожусь. Даша, все еще находящаяся при мне, приносила мне кофе через каждый пятнадцать минут.
Иначе я бы просто не выдержала. Васик хлестал водку и сопутствующие спиртные напитки, как простую воду. Его сознание, привыкло к таким дозам, а вот мое – нет.
Я уже подумывала о том, чтобы прекратить эксперимент и завалиться спать. Но я же обещала Даше… Которая, в свою очередь, пообещала Нине…
Ладно, буду продолжать наблюдение…
* * *
– А теперь – сюрприз!!! – вскарабкавшись на банкетный стол, закричал Пункер. – Последний залп уходящего в море семейной жизни корабля! Последний залп холостой жизни… так сказать…
Пункер замолчал на мгновение, покачиваясь, потом расхохотался так, что едва не свалился со стола.
– Главное, чтобы этот залп не оказался холостым! – проорал он. – Семен! Впускай!
Прокричав это, Пункер все-таки свалился со стола. А я чуть не упала со стула.
И было от чего.
Бармен Семен, со вздохом посмотрел на барахтающегося на полу Пункера и дал отмашку стоящему у ведущей на второй этаж двери официанту.
Тот открыл дверь.
В образовавшийся проем стали вбегать молоденькие девушки – все, как одна, чертовски привлекательные и к тому же – почти полностью обнаженные. Из одежды на девушках были только крохотные прозрачные лифчики и совсем незаметные трусики.
На мгновение в банкетном зале повисла тишина, только слышен был густейший бас отца Никодима:
– Бесовское наваждение…
Очевидно, нетрезвый священнослужитель принял девочек за плод своего больного белогорячечного воображения.
