Пособие для практикующего мошенника и другие Похождения с Лёкой - страница 4

Екатерина Сергеевна овдовела несколько лет назад. Покойный муж был хорошим человеком. Он, бывало, смотрел на жену и говорил: «У меня два сокровища – Катенька и „катеринка“». Ему-то и принадлежала большая домашняя библиотека.

…В кабинете их было двое: Лёва и Бабай. Оба, вооружившись рамками, напряжённо сопели. Бабай руководил, Лёва послушно подчинялся.

– А сейчас иди прямо. Что ты видишь?

Если честно, то Лёва не видел ничего. Плотно зажмурив глаза, он уже так устал, что, кроме метеликов на сером фоне, воображение ему ничего не рисовало.

– Вижу дом, – сдался Лёва.

– Войди в него! Вошёл?

Лёва помедлил и ответил:

– Я уже внутри, прошёл из прихожей в комнату. Вижу книжный шкаф.

Сопение Шамана Бабаевича усилилось:

– Возьми книгу, третью слева на четвёртой полке.

Лёва осмелел:

– Их здесь всего две.

– Книг? – удивился Бабай.

– Нет, полок.

– Дыши ровно, я сейчас тебя выведу.

Вскоре Лёве было позволено открыть глаза. Изобразив на лице смертельную усталость, он откинулся на стуле, а Бабай деловито заметил:

– Я видел, что тебе трудно. Ты даже полки не смог разглядеть. Ну ничего. Подкачаешь энергетику, и завтра зайдём ещё раз. Главное, что ты сам на дом вышел. А в книге, на которую я тебе указал, «катеринка»-то и лежит: хозяева ею как закладкой пользуются. Но я хочу, чтобы ты это сам увидел.

Лёва потянулся, чтобы не разразиться хохотом.

На следующий день Лёва сидел напротив Бабая, имея при себе чётко вызревший план. Он послушно проследовал по всему маршруту, разглядел «катеринку» и, в меру поспорив с Бабаем (ведь купюра-то была ветхая!), назвал её номер. Бабай остался доволен. Лёва, уловив это настроение, не стал откладывать задуманное.

Лето обещало быть жарким. Все деньги были растрыньканы. Поступлений не намечалось, а так хотелось отдыха и любви! И Лёва затянул свою песню:

– Шаман Бабаевич! Если вы считаете, что я готов, если вы мне доверяете, я брошу всё – я поеду, я справлюсь!

Бабай вдохновился: прессе надо верить. Вон как расписали-то! А вдруг? Пускай Лёвка съездит. Не присвоил бы только… «Нет, побоится: скажу, что буду его вести, помогать. Всё под контролем! Лёва, вперёд!»

– Пожалуй, Лёва, только нужно подготовиться: энергетику подкачать, очистить подсознание от ненужной информации. Я, конечно, помогать тебе буду, но, сам знаешь, расстояние есть расстояние.

И Лёва выпалил:

– Шаман Бабаевич, да вы ещё и здесь сможете мне помочь! Деньгами.

Бабай призадумался: это с кем же его столкнула судьба?

Позже Лёва никак не мог взять в толк, как ему удалось вытянуть из Бабая триста долларов. Как, впрочем, и Бабай так и не понял, зачем отдал их Лёве.

Лёва не знал ответа на вопрос, почему не дёрнул в тот же день на море. Дёрнул он в сторону строго противоположную – и теперь третий месяц ел чесночные пампушки, беззаботно потягивался в Катенькиной постели, сидел часами в плетёном кресле в библиотеке и, между прочим, даже прочёл до середины одну книгу. Надо сказать, что по отношению к Катеньке Лёва сволочью не был: он искренне привязался к этой женщине и уже не боялся вслух строить планы их дальнейшей совместной жизни.

…Свой приезд в Нижние Баулы Лёвка вспоминал сейчас как некое наваждение. Ни одна его молекула не верила в бабайские бредни. Тем не менее он захватил с собой газету, где были расписаны путешествия «катеринки», сел в автобус, выдохнул и задремал. Лёва проспал все красоты и буйство летних красок дорожного пейзажа. Очнулся уже на вокзале. Имея вид самого заурядного командированного, он пошёл наугад по уютной тенистой улочке. Фруктовые деревья доверчиво потягивались своими ветвями, выбрасывая их за пределы деревянных заборов. Наливалась соком вишня – и сады источали чистейший аромат. Лёва был поражён этой самой чистотой: в воздухе отсутствовали взвеси, пыль и химические примеси. Невольно он стал искать домик с двориком, по внешним очертаниям напоминавший тот, о котором всё время говорил Бабай, настаивая, чтобы Лёва его увидел. Хотелось пить. Он остановился перед калиткой, не имевшей ничего общего с теми описаниями. Невысокая аккуратная женщина хозяйничала в беседке. Лёва, решительно картавя как минимум две буквы в приветствии, вкрадчиво произнёс: