Тем временем всадники скрылись в долине. Путники остановились: очевидно, заметили татар. Потом быстро полезли вверх. Напрасные усилия! Разве убежишь от быстроногих татарских коней? Разве спрячешься от зоркого татарского взгляда в этой голой, безлесной степи?
Вот один оглянулся, бросил своего товарища и быстро помчался вперед. Задний остановился. Некоторое время стоял неподвижно, будто прислушиваясь к чему-то, а потом, вытянув вперед руки, тоже побежал. Но бежал он как-то неуверенно, неуклюже, спотыкался, падал и все время забирал влево.
«Слепой! – ужаснулся Звенигора. И сразу узнал кобзаря Сома и его поводыря Яцько. – И занесло же несчастных! В самые лапы степных хищников!»
Их привели, когда отряд пленных спустился в долину.
Яцько плакал и испуганно оглядывался, как загнанный зверек. Сом держался спокойно. Его поставили перед Али. Старик поднял седую голову – шапку он где-то потерял – и уставился на татарина страшными дырами, в которых когда-то были глаза.
Али презрительно улыбался.
– Мальчишку привяжите! Да крепче! Прыткий щенок, еще убежит по дороге… А старика… старика отпустите. Не вести же нам его в Крым!.. Эй, старик, иди себе прочь! Слышишь?
– Спасибо тебе, – глухо промолвил Сом и шагнул неуверенно вперед.
Но в это время, вырываясь из цепких рук татарина, закричал Яцько:
– Дедушка! Дедушка! Куда же ты? А я?..
Услыхав голос Яцько, кобзарь остановился и нащупал рукой тулуп мурзы.
– Отпусти мальчонку, добрый человек, и Аллах не обойдет тебя своей милостью. Он мал еще… Сирота. Ты не много заработаешь на нем. Не бери греха на душу! – умолял он.
– Иди! Иди прочь, гяур! – заверещал Али и ударил старика нагайкой по голове.
Сом схватился за окровавленный лоб и рванулся в сторону. Его длинные тонкие ноги путались в бурьяне как ходули. Торба отлетала, била по спине. Глухо стонала кобза.
Али схватил лук. Наложил стрелу.
– Деда! Они хотят убить тебя! Беги быстрей! – закричал Яцько.
Али натянул тетиву. Послышался резкий короткий посвист черной стрелы. Кобзарь споткнулся, взмахнул руками и упал лицом в бурьян.
Татары загоготали. Один из них вытащил саблю, кинулся было к старику, чтобы прикончить, однако мурза остановил:
– Сдохнет и так! Я хорошо попал!
Он подъехал, нагнулся и выдернул стрелу из спины.
– Вонючий пес! Разбойник! Зачем убил дедусю? Что он тебе сделал? А-а-а!.. – закричал Яцько.
Али оскалил зубы. В его узких глазах черным пламенем сверкнул гнев. Широкое скуластое лицо исказилось недоброй усмешкой. Он рванул коня, зло хлестнул Яцько нагайкой по голове. Мальчонка перестал кричать, втянул голову в плечи.
– Беги сюда! – крикнул Звенигора.
Яцько проворно шмыгнул в толпу пленников. Те сомкнули ряд.
Али придержал коня, мерзко выругался.
– Гяур! Собака! – прошипел, отъезжая и давая знак передним трогаться.
Засвистели нагайки, зазвучали резкие гортанные выкрики. После вынужденной остановки татары еще быстрее погнали пленных.
Яцько, дрожа всем телом, прижался к Звенигоре. Испуганно глядели светло-голубые глаза из-под белесых волос, которые нависали на лоб.
– Куда вас понесло, несчастных? – с жалостью спросил казак. – Сидели бы себе в Сечи!
– Дед Сом хотел проведать родных, – всхлипнул мальчик. – Где-то недалеко здесь живут… Вот и доходились! Дед богу душу отдал, а меня, как курчонка, схватили татары… У-у-у!..
Мальчик снова заплакал. Звенигора пытался утешить, отвлечь его мысли. Куда там! У самого в горле стоял горький комок, а на сердце давил тяжелый камень.
