- Мама перестань, ты сейчас заплачешь, и я буду тебя успокаивать и тогда
я точно опоздаю, не получу высокий бал и останусь в бункере с тобой. – Я опять
слегка улыбнулся, обнял её и поцеловал в щеку. Нет, в глубине души я очень
хотел попасть на поверхность, а не гнить здесь в запертой темницы с остальными
людьми. Мне хотелось увидеть, что же там стало?
Или это просто стремление вырваться от сюда? Или это просто детское
любопытство попробовать найти ответы там, на вопрос что стало с дедушкой? Всего
этого я и сам не знал, я просто хорошо учился и всё свободное время посещал
дополнительные курсы, впрочем, как и многие из моих одногруппников, ведь
заняться тут особо было нечем, вот мы все и мечтали попасть туда, в
неизвестность.
Снова поцеловал маму, переодел футболку и
направился к выходу, одев ботинки я посмотрел на неё еще раз, открыл дверь
выходящею в длинный узкий серый коридор. Закрывая дверь, я услышал её слова
вслед, чтобы на обратном пути зашёл в столовую и поел. Я брёл по этому мрачному
коридору в сторону лестницы, которая вела из жилого сектора на этаж выше, где
находилась аудитория приёмной комиссии. Какая всё же участь меня ждёт, останусь
я тут, отправлюсь наверх, переживу ли я хотя бы свою первую вахту, если меня
отправят туда, как ко мне отнесутся работники более взрослого и опытного состава.
Как всё же отнесётся мама к решению комиссии, что скажет на это папа, когда
вернётся с вахты, а ведь ему еще две недели находиться там. Успею ли я увидеть
его перед своей отправкой, успею ли получить отцовский совет и наставление. Да
и что я скажу им, когда буду стоять у дверей переходного шлюза, который
отправит меня, в мир которого я не когда не видел и не знал. В конце концов
чего мне боятся, нас же готовили, нам говорили, что страх приводит к ступору, а
это верная смерть если мы не будем здрава мыслить. Когда мы окажемся там, надо
смотреть не на то, что там растёт и стоит, а смотреть надо на то, что бегает,
летает, шевелится и ползает. Быть аккуратными с костюмом, смотреть за его
целостностью, смотреть куда ставим ногу и на что опираемся, ведь всё что там
выжило и приспособилось, является сто процентным носителем вируса, вируса с
такой мутацией, что страшно даже представить. Не кто не отрицает что под
куполом на месте работы безопасно, но да него еще и дойти надо. Самый
знаменитые выпускник, гордость нашего города-бункера прожил меньше суток на
поверхности, а если точнее он вышел из шлюза, глазел по сторонам и оступился в
высокой траве, заработав себе открытый перелом ноги порвав костью костюм,
потерял сознание и стёк кровью, во всяком случае нам так рассказывали на
лекциях о поведении вне бункера. А правда это или нет, мы должны решить сами,
сами сделать психологический расчёт с тем самым решением которое подойдёт нам,
жить или умереть там на верху. Всех интересовал после этого только один вопрос,
вопрос о безопасном передвижение. И вот тут и был первый психологический тест,
а котором мы не знали, как дойти до места работы живым? Как не странно я его не
задал, хотя после этого я научился отличать эти тестовые задание и не плохо
поднатаскался в логическом поиске ответов, что сулило высокую оценку. Ответ
прост, на верху нас ждали военные, которые на спец транспорте и должны будут
развозить по месту нашей работы, нашей дислокации. Плюс если они видели
заражение работника при транспортировке домой, они могли его ликвидировать, не
подвергая опасности остальных. У военных был свой город, так им казалось
логичным сосуществование от остальных людей, свой режим, свой порядок, свои
смерти. Так же нам говорили, что те, кто уйдет в военный гарнизон, получают
особый статус, в течении десяти лет быть на службе без права вступать в отношения
и заводить семью, совет называл это контрактом. После этого ты мог вернутся и
жить, с правом не выполнять какие-либо работы.
