– Этого я не знаю, – ответил арестант и покачал головой. – Думаю, что месяца три или четыре назад. Может быть, даже побольше, полгода. Инесса сама мне говорила, что давала ему деньги, думала, что Павлик возьмет пару раз и успокоится. Он ей так обещал, но не отставал, требовал еще и еще.
– Тогда Турчак пригласила тебя в ресторан грузинской кухни «Мцыри» и там попросила убить шантажиста. Так было дело? – Гуров задал этот вопрос самым будничным тоном, таким же, каким озвучивал и все предшествующие вопросы.
Но эта будничность не усыпила арестанта. Выражение его лица изменилось, глаза округлились.
Ступин вскочил со стула и выкрикнул:
– Опять вы хотите это убийство на меня повесить! Все овечками тут прикидываетесь, вроде как ничего плохого не хотите, а сами петлю у меня на шее затягиваете! Ничего у вас не выйдет! Не убивал я Павлика! Вот мое последнее слово! Ничего вам больше говорить не буду!
– Не будешь, так и не надо, – тут же согласился с ним Гуров. – Никто тебя не заставит. Кстати, я и не говорил, что это ты убил. Я всего лишь спросил, не делала ли тебе Инесса Турчак такого предложения. Значит, говоришь, не было ничего подобного?
– Я же ясно уже сказал, нет, не было! – все так же зло, но уже малость поспокойней отвечал арестант.
– А какое делала?
Ступин молчал, и Гуров повторил вопрос:
– Что тебя попросила сделать Инесса? Выяснить, где Павленко держит материалы, компрометирующие ее, и выкрасть их?
Жора еще некоторое время молчал, глядел в угол, потом нехотя признался:
– Да, об этом просила.
– И дала ключи от квартиры Павленко?
– И от квартиры, и от общего гаража, где он машину держал.
– А от дачи?
– При чем здесь дача? Инесса знала, что Павлик материалы где-то поблизости прячет.
– Ты уже делал раньше попытки проникнуть в его квартиру?
– Нет, никаких таких попыток не было, – заявил Ступин. – Сегодня в первый раз пошел.
Он говорил уверенно, ответил на вопрос быстро, нисколько не задумываясь. Но именно эти моменты подсказали Гурову, что арестант лжет, он уже проникал в квартиру адвоката.
Но сыщик не стал сейчас останавливаться на этом обстоятельстве.
– Где ты был утром двадцать первого сентября? – поинтересовался он.
– Это когда Павлика убили? Дома был, кофе пил. Я поздно встаю, не раньше десяти часов. Позавтракал я, вышел из дома. Тут мне друг позвонил и сообщил такую новость. Павлика убили!
– Какой друг?
– Есть такой. Сашка Крючков его зовут.
– Во сколько позвонил Крючков? Постарайся вспомнить точное время.
– Точное? Так… – Жора на минуту задумался, потом ответил: – Вскоре после полудня дело было. Где-то в половине первого.
– Ты хочешь сказать, что не побежал в тот же миг на квартиру Павленко, чтобы поискать там этот компромат?
– Что ж я, больной на всю голову, что ли? Я же понимал, что вы тут же помчитесь туда, на квартиру, обыск проводить. Я решил, что все пропало. Вы найдете эти фотки и документы, и Инесса, видимо, нынче же протухнет. Потом несколько дней прошло. Я вижу, все тихо. Значит, ничего вы не нашли. Вот тогда я и пошел.
– Кто-нибудь видел тебя утром в день убийства, может подтвердить, что ты был дома?
– В том и дело, что никто это не подтвердит, – со вздохом проговорил арестант. – Один я был, никто меня не видел.
– Сколько тебе заплатила Турчак за похищение документов у Павленко?
Жора с совершенно искренним, неподдельным возмущением развел руками и ответил:
– Что заплатила? Да ничего! Кто же деньги дает за несделанную работу?
