Над головой, хлопая крыльями, промчалась какая-то ночная птица. Внезапно я замер, практически перестав дышать. По дорожке между гаражей кто-то шел и, судя по тяжелому дыханию, пер на себе немалый груз. Мое развитое воображение сразу же нарисовало образ жулика, сгибающегося под тяжкой ношей тяжелых амортизаторов или каких-нибудь ворованных клапанов. В общем, мне было по фигу, что волочет полуночный злодей, лишь бы это было уворовано из какого-нибудь гаража с моей территории. Когда предполагаемый хищник, фыркая и сопя, как дикобраз Сахи из фильма «Маугли», протопал мимо меня, я шагнул из темноты своего укрытия:
– Добрый вечер, милиция, блин…
Последнее слово относилось к служебному фонарику, который в очередной раз категорически отказался работать. Выглядит он, конечно, авантажно: плоский, со сменными цветными стеклами, специальным кожаным ремешком крепится на портупею. Но большая квадратная советская батарейка с гордым названием «Планета-2», в комплекте с советской же лампочкой, срабатывали четко через раз. Ни зачистка контактов, ни их обжимание видимого результата не давали. Пока я безуспешно щелкал кнопкой фонаря, пытаясь получить хотя бы тусклый свет, невысокая фигурка с огромным мешком оставалась в зоне темноты. Фигура испуганно ойкнула тонким девичьим голосом, и я расслабился. Представить, что толстые листы железа азартно отжимает невысокая девица, безжалостно разрывая металл в точках сварки, я не мог, следовательно, к моему сожалению, это не жулик, вскрывающий гаражи. Фонарь, наконец, сработал, и желтый пучок света явил мне симпатичную девичью мордашку, испуганно через опущенные ресницы пытающуюся рассмотреть нежданного ночного встречного.
– Милиция, девушка, не пугайтесь, – я мазнул лучом по гербу СССР на алой петлице кителя, – что несете, куда направляетесь?
– А, здравствуйте, – в голосе моей собеседницы мелькнуло узнавание и облегчение, – а я вас знаю, вы наше общежитие охраняете. А меня Таня зовут, я из триста шестой комнаты. Помните меня?
Передо мной стояла та самая кудряшка Таня, которую ударил Рыжий несколько дней назад. Красный след от пятерни хулигана уже прошел, четко очерченные девичьи скулы с матовой кожей молодой барышни радовали мой взор.
– Здравствуйте, Таня, а все-таки, что у вас в мешке? Вы не труп Рыжего несете закапывать?
Девушка хихикнула:
– Картошка, сало, колбаса, свекла, сметана. Я всего не помню, меня мама в дорогу собирала. Я с последней электрички иду, решила угол срезать, чтобы побыстрее дойти, и пожалела – очень страшно в гаражах.
– Если страшно, зачем через гаражи пошли?
– Страшно, конечно, но мешок уж очень тяжелый. Меня до станции отец довез, и в вагон посадил, а здесь… – девушка в досаде махнула рукой, в жесте, означающем, что парней в общежитии много, и каждый альфа-самец, а встретить симпатичную девицу и донести тяжесть до общежития некому.
– Вас проводить? – Я протянул руку к огромному «сидору». Подобный, только не таких героических размеров, я видел в бабушкином сундуке. Кажется, дед с ним пришел с фронта. Мешок сразу притянул меня книзу, но я сумел нарисовать на лице бодрую, героическую улыбку: – Ну что, пошли?
По причине позднего времени суток долбить в запертую от супостатов дверь общежития пришлось минут пять, наконец за шторой холла мелькнула темная фигура, затем загремели запоры. Вахтерша настороженно приоткрыла входную дверь, но увидев нас, широко заулыбалась:
