– Пацаны, а это же…
Я двумя руками ухватил своего знакомого за тонкую кофту и с силой дернул его так, что лицо Рыжего смачно впечаталось в металлический столб, затем, не теряя темпа, взревев, как раненый кабан, я оттолкнул плечом замершего в растерянности долговязого и помчался в спасительную темноту. Бег никогда не был моим любимым времяпровождением, но сегодня я отдался этому занятию всей душой. Мои визави растерялись, потом поднимали мычащего от боли и обиды Рыжего, то, се… Звуки погони за спиной раздались только через двадцать ударов сердца. Забежав за угол здания школы, я спрыгнул в приямок третьего от угла подвального окошка и, сжавшись, притаился в тени. Топот ног, азартные крики преследователей, удаляющиеся от моего укрытия, кто-то, матерясь, прохромал мимо – все это время я опасался даже дышать. Наконец все стихло. Я осторожно высунул голову из своего укрытия, прислушался, затем вылез из бетонной ямы и выглянул за угол. Под фонарем, держась за столб одной рукой и задрав голову вверх, чтобы не замарать одежду текущей из носа кровью, стоял несчастный Рыжий, чей разбитый нос с видом знатока осматривал еще один знакомый мне персонаж – Коля Сапожников, по кличке Сапог. Третий, которого я не знал, заботливо поддерживал Рыжего за плечо. Значит, где-то там, в темноте, меня разыскивают еще четверо, вероятно, разбившись на пары. Ну, это уже значительно легче. Не выходя из тени кустов, я проскользнул мимо громко матерящихся парней и быстрым шагом двинулся к метро.
– Разрешите? – ровно в десять утра я вошел в кабинет заместителя начальника отдела по политической подготовке. В кабинете, кроме хозяина, подполковника милиции М., присутствовали другие официальные лица, из которых я знал только своего ротного.
Я сделал один строевой шаг и по форме доложился о прибытии по приказанию, с тупым выражением лица уставившись на ухо замполита. Подполковник делал вид, что изучает документы, лежащие перед ним, не замечая моего присутствия, остальные с индифферентным видом любовались портретом Горбачева М. С., висящим над головой подполковника М. Наконец замполиту надоело валять дурака и он поднял взгляд на меня:
– Ну и что ты тут шагистикой занимаешься, лучше бы дома так шагал, а то жалобы на тебя не успеваем разбирать…
Мой ротный не выдержал и ухмыльнулся. Подполковнику М. это не понравилось:
– Сергей Геннадьевич, я что-то смешное здесь говорю?
Ротный встал и пальцем потыкал в какую-то бумажку, лежащую перед замполитом, очевидно в жалобу, где, уверен на сто процентов, меня как раз и обвиняли в хождении строевым шагом под дверью соседки в ночное время. Замполит выпучил глаза, но справился с ситуацией и стал просматривать другие жалобы, заявления и коллективные обращения.
– Громов, ты с кем живешь?
– Один.
– Тут написано, что ты дома притон устроил, шалав водишь.
– Товарищ М., вы сейчас мою невесту шалавой назвали как коммунист или как заместитель начальника отдела по политическому воспитанию? Потому что кроме невесты и мамы в моей квартире женщин не бывает.
М. хрюкнул и раздраженно отбросил бумагу:
– Громов, я никого никак не называл, я просто зачитал текст заявления.
– Старушка головой скорбная, на учете у психиатра состоит, проживает не по месту прописки, пишет кляузы, потому что заняться ей нечем, а вы за ней, как… гхм, глупости повторяете.
Замполит понимал, что выверенную нить обсуждения провинившегося сотрудника он теряет, поэтому с новой силой углубился в бумаги по моему персональному делу. Через пару минут он, вернув самообладание, с раздражением бросил ротному:
