– Не смягчит...
– Ну почему же? Если представить дело как убийство из ревности, то смягчит, – не совсем уверенно сказал следователь. – А если будешь упрямиться, то высшая мера тебе обеспечена.
– А если нет?
– Тогда пятнадцать лет строгого режима. Сколько тебе лет?
– Двадцать один год.
– На свободу выйдешь в тридцать шесть. Мне тридцать семь, а я, считай, только жить начал. Женился недавно, сын родился. И все у меня впереди. Так что давай, парень, кайся, пока не поздно...
– Но я не убивал.
– Ты убивал! – разозлился следователь. – Убивал, но ничего не помнишь!
– Не помню, – кивнул Зиновий.
– Уже лучше.
– Но если я не помню, как я могу признаться?
– А не признавайся! Черт с тобой! Все равно улики железобетонные... Так, ознакомься с обвинительным заключением и распишись...
Зиновий слышал, что раньше безграмотные крестьяне ставили вместо росписи крестик. Он же поставил в документе нормальную роспись, но было такое ощущение, будто он ставил крест – на своей судьбе, на себе самом.
– Наталья Павловна!
Резкий мужской голос подействовал как щелчок хлыстом, призывающий лошадь остановиться. Наташа застыла как вкопанная, неторопливо и плавно обернулась на голос. Перед ней стоял печально знакомый опер Лебяжный. Это он раскручивал на признание Зиновия, это он работал с ней самой.
Шипилов уже давно в морге, Зиновию предъявили обвинение и вчера перевели в изолятор. Она же переехала на новую квартиру, где сейчас и обживается. В парикмахерскую сходила – укладка, маникюр. Домой возвращалась, когда появился Лебяжный. Опер поджидал ее во дворе дома. Во-первых, как он узнал, где она живет? А во-вторых, почему он пришел именно сюда? Шипилов тоже подкарауливал ее возле дома, известно, чем это все закончилось...
– В чем дело, товарищ капитан?
Наташа не возмущалась, не кичилась. Это был как раз тот случай, когда она должна была изображать из себя пусть и не совсем тихую, но смирную овечку.
– Да вот, поговорить хочу.
– Люди кругом, шумно.
– Вот и я о том же, – усмехнулся майор. – Может, к себе на чашечку кофе пригласите, а?
– Исключено.
– Почему?
– Один уже напросился.
– Напросился? А может, вы сами его совратили?
– Нет. И вас я совращать не буду, даже не надейтесь.
Уж не для того ли он пожаловал к ней домой, чтобы оказаться с ней в одной постели? Шипилов тоже был не прочь испробовать ее тела. Испробовал на свою голову... Может, и Лебяжный хочет пройтись по проторенной коллегой дорожке, чтобы через это найти ключ к детективной загадке? Но ведь ясно же, что Шипилова убил Зиновий...
– А может, все-таки, а? – насмешливо-похабно посмотрел на нее майор.
– Мне не нравится ваш тон.
– А капитан Шипилов вам нравился?
– Он – да, вы – нет.
– Что, резону от меня никакого нет, да? Какой смысл меня совращать?
– Не понимаю, о чем вы!
– А что тут понимать. Шипилов разрабатывал Чернакова, то есть вора в законе по кличке Черняк. Знаете такого?
Наташа готова была к подобному повороту событий, понимала, что менты могли глубоко копнуть.
– Ну, слышала, – без тени беспокойства во взгляде кивнула она.
– А я слышал, что вы спали с ним.
– Вас бессовестно обманули.
– Глупо было бы ожидать признаний от аферистки.
– Это я-то аферистка?! – возмутилась она.
– Праведный гнев оставьте для своих любовников. А у меня вы как на ладони. Вы, конечно же, в курсе, что Шипилов мешал Черняку?
– Без понятия.
– Да нет, понятия вы как раз имеете. А эти самые понятия имеют вас. В лице гражданина Чернакова. Что-то подсказывает мне, что Нетребин Шипилова не убивал.
