Кира вспомнила развод своих родителей, ей было шестнадцать. Она очень любила своего отца, но он уходил к другой женщине, а мама оставалась одна, поэтому Кира решила, что должна её поддержать. Тогда никто из родителей почему-то не подумал о ней, о том, что ей очень тяжело пережить этот развод. Наоборот, она должна была всё понимать, мама сбрасывала на неё все свои эмоции, устраивала истерики, ведь она осталась одна! Дочери в её системе жизненных ценностей не оказалось. С тех пор Кира отвечала за маму. Так она относилась сама и так приучила относиться к ней свою семью, мужа и детей. Только отношения всё равно были сложные. За всю жизнь мама никогда не поддержала, не пожалела её. Возможно, маме казалось, что она должна воспитывать дочь, поэтому Кира, если пыталась чем-то поделиться, всегда слышала: «А как ты хотела?», «Я так и знала!». Добрых и нежных слов у мамы не находилось. Хотя мама считала, что у них идеальные отношения, ведь Кира всегда подстраивалась под неё, чтобы не было лишних скандалов, да и жалела мать. Та в свою очередь помогала ей с детьми, особенно с Катюшей, и внешне всё выглядело прилично, только вот теплоты в отношениях не было.
Зато с детьми всё обстояло иначе. Кира очень их любила, и они любили её. Любили такой, какая она есть, без всяких претензий, условий. Они искренне считали, что у них лучшая мама на свете, так же как она считала их самыми лучшими детьми. Конечно, Кира любила и Павла, но пока Егорка был один, она не могла избавиться от страха, потерять его. К счастью мальчик ни разу серьёзно не заболел. Кира была уверена, если с ним что-то случится, она не переживёт, уйдёт за ним, даже любовь к мужу её не остановит. После того, как она узнала своё прошлое, пришло понимание, что ещё раз, её душа просто не смогла бы перенести потерю. С рождением Катюши страх за сына постепенно ушёл.
Дрова в камине догорали, можно идти спать. Сегодня Кира чувствовала себя уже спокойнее в новом доме. «Надо сделать уборку, тогда точно начну чувствовать себя дома. Вот завтра и займусь», – решила она.
Утром проснулась рано, не стала опускать жалюзи и яркое, апрельское солнце разбудило её. Работа быстро спорилась, птицы пели, весенний свежий воздух наполнил комнаты. На глаза вновь попался телефон, не удержалась, включила. Павел звонил вчера вечером в девять, десять, в половине двенадцатого, видимо хотел показать ей, что он дома, а не где-то. Ох, это где-то. Как было славно, пока его не было…
Когда она уже заканчивала, пришла Дарья Петровна.
– Здравствуйте, Кирочка, решили уборку сделать?
– Да, а то как-то мне здесь не привычно, может, теперь почувствую себя дома.
– Конечно, вы дома, посмотрите какая у нас красота. Я бы ни за что отсюда не уехала.
– Согласна, очень красиво. В прошлый раз была с семьёй, даже не задумывалась, жили и жили, а когда одна, совсем другие чувства.
– Это с непривычки, обвыкнитесь. Я спросить хотела, завтра молочное принесут, вам взять что-нибудь, или пусть Шура к вам зайдёт?
– Пусть заходит.
– Только это может быть рановато.
– Ничего, на калитке есть звонок, если вдруг я не встану, разбудит меня.
– Ладно, скажу ей.
Пока женщины разговаривали во дворе, к калитке подошёл молодой человек.
– Хозяйка, – позвал он.
Для Киры такое обращение было не привычным, она улыбнулась и подошла ближе, рассматривая молодого человека. «Похоже, Егоркин ровесник», – отметила приблизившись.
