Пока мысли окутывали мое сознание, я не успел заметить, как к нам подошел молодой врач.
– Здравствуй, Кэтти! – Он слегка приобнял ее и вскоре протянул руку ко мне.
Врач Илья выглядел бодрым и энергичным. В его блестящих карих глазах я разглядел такую же целеустремленность, которой обладал сам. Его крепкое рукопожатие полностью отражало его телосложение: хоть он был и невысокого роста, он был весьма коренастым мужчиной среднего возраста, на лице которого еще не успела проступить седина.
– Роберт, да? – Обратился он ко мне. – Моя Алекс о Вас много рассказывала, говорят, вы работаете в полиции?
– Да, скоро будет юбилей и большая выслуга. – Гордо ответил я.
– Такие как Вы – драгоценные кадры для нашей страны, Вас нужно беречь. Вы, наверное, стольких уже спасли?
– Наши профессии схожи, док. Мы оба, в каком-то смысле, спасаем людей.
– Это да. Пройдемте за мной, в мой кабинет и побеседуем. – Он жестом пригласил нас проследовать за ним. – Робби, могу я вас так называть? – Ласково спрашивал он.
– Вполне, док.
– Илья, прибереги рабочий этикет для других пациентов – Вмешалась Кэт. – Все же свои!
– Это точно. – Добродушно сказал доктор, открывая дверь перед нами. – Все свои, все как родные. Друзья Алекс – мои друзья и я постараюсь Вам помочь всем, чем только смогу. Робби, садись на кушетку.
Я последовал указаниям доктора и вскоре оказался на мягком кожаном диване, который находился в центре просторной комнаты. Лучи осеннего солнца трепетно падали на меня через открытые жалюзи и ласкали мое лицо. С каждым днем оно все меньше дарит нам свое тепло, готовя нас к непроглядной и холодной зиме, которая подкрадывается совершенно не заметно. На стене, прямо напротив меня, в рамках десятками весели почетные награды, дипломы и поздравления для владельца этого кабинета. Все они были демонстративно выставлены на показ – вот они, все труды жизни. Стены, хоть и были такими же голубыми, как и во всей больнице, но воспринимались совершенно по-другому, более уютно и по-домашнему. Весь кабинет был обставлен мебелью и большими горшками с пальмами. Где-то позади меня монотонно бубнил голос диктора с небольшой настенной плазмы. Илья поспешил сесть за широкий стол, жестом усаживая Кэтрин в самом начале комнаты перед небольшим журнальным столиком, на котором лежало чтиво для сопровождающих. Ничего серьезного, только гламурные глянцевые странички.
– Вам удобно?
– Да.
– Расскажите, что вас беспокоит. – Илья вытащил из папки большой белый лист и был готов к диалогу.
Мы долго беседовали. Я довольно подробно описал свое состояние, которое беспокоило меня (а теперь уже и Кэт) на протяжении последнего времени. Иногда в разговор влезала и Кэтрин (она старалась помочь и не упускала своей возможности), дополняя картинку в тех в местах, которые вылетели у меня из памяти. Мы словно собирали мозаику, крупицы которой были моими воспоминаниями, приправленными с сиропом из жалоб. В рассказе я упомянул и то, что вижу, когда просыпаюсь совершенно в других местах, и что чувствую, когда «вот-вот» отключусь, рассказал о детстве, с трудом поведал о страшной аварии, которая на долго оставила своей след на моем сердце. Стараясь не упустить ни малейшей детали, я вдавался во все подробности. Я говорил искренне, не понимая, верит мне доктор или нет. Когда речь зашла о том, что многие из «снов», которые снились мне в детстве, сбылись, Илья слегка скептически изменился в лице.
