Цепочка случайностей и совпадений, состоящих из неожиданного отъезда руководства, смены караула, отмены тренировки, привела его на подпольную лекцию доктора Джона Смита, набирающего добровольцев в элитное подразделение. «Око» видели истину и несли ее заблуждающимся. На семнадцатилетнего Тобиаса речь ученого произвела огромное впечатление, он понял, что наконец-то нашел будущее для целой страны. Хельхейм никогда не признавали это, но комплекс оставленности Утгарда въелся в подсознание и чувство собственной ущербности перед соседями с востока и севера заставляло их искать все новые научные пути. Джон Смит предлагал вернуть хельхейм то, что принадлежало им по праву: возможность прикоснуться к Утгарду. Стать настоящими.
И вот теперь, девять лет спустя, он очнулся оттого, что веревку, которая грубо выкручивала ему руки, наспех перерезали и толкнули из темной комнаты наружу, в ослепляющий гомон толпы. Следом швырнули его меч. Он коротко чиркнул по камню Арены. Тобиас моргал, растирая запястья. Коснулся головы, где его приложили, и скривился, нащупав шишку. Зрителей он не видел, но в первом ряду сидела девица – вроде Бронвен, – вцепившаяся в микрофон. Кажется, она собиралась комментировать бой. Он почти физически чувствовал ненависть этих работяг. Повязка на плече обязывала.
Напротив раздался громкий визгливый скрежет открывающихся дверей. Тобиас обернулся. В воздух взвилась удушающая пыль. По Арене красивыми узорами расползлась знакомая изморозь. Исходила она от маленькой девчонки, которая с самого начала показалась ему странной. Рыжая, глазастая, роста – метра полтора; коленки трясутся от страха, но катары, красивое древнее оружие, зажимает в руках крепко. Девчонка казалась знакомой. Тобиас втянул морозный воздух через ноздри. Он предполагал, что так оно и будет.
– Во-первых, позволь поздравить. – Он слегка поклонился, не спуская глаз с девчонки. Зрители ликовали. Бронвен принялась что-то выкрикивать в фонящий микрофон. – Ваше маленькое мероприятие впечатляет. Я предполагал, что тут творится нечто подобное, но только сейчас осознал масштабы. Ужасный прокол. Во-вторых, позволь спросить: кто ты такая? Твоя варденская сила огромна. Даже я ее чувствую.
Он потихоньку присматривался к обстановке и подходил ближе. Девушка молчала, опустив взгляд, как не выучившая задание ученица. Наконец, когда их разделяло всего несколько шагов, она подняла голову и посмотрела ему в глаза со спокойным превосходством. Тобиаса перекосило от раздражения, но в то же время он испытал прилив любопытства.
– Под ветвями Иггдрасиля я, Локи Ангейя-ас, бросаю вызов тебе, варден, – звонко она отчеканила древнюю фразу, поднимая катар в приветствии.
– Ангейя? – Тобиас растянул гласные, пробуя на вкус аристократическую фамилию Асгарда. Он все еще видел в кошмарах искаженное страхом лицо матери, слышал ее крики, чувствовал запах утгардового льда. Значит, это такое извращенное понятие мести? Не зря говорят, что пока ветви Иггдрасиля сплетаются вокруг, ты не заметишь, а когда закончат свой узор, станет уже поздно. – Да будет так. – Он чуть прикрыл глаза, поднял клинок с грязного пола. Одно из пятен походило на старую кровь, которую безнадежно пытались оттереть. – Над корнями Иггдрасиля я, Тобиас Валецкий, принимаю вызов твой, варден.
Локи кивнула, опустила на глаза рабочие очки и согнула правую руку с катаром в защите. Тобиас вынул из ножен кончар, армейский меч, ставший его духовником. Это была, конечно же, невероятная ирония. Кончар он украл у отца, когда сбежал в армию. Старый дуралей бережно выставлял оружие над прилавком и любил рассказывать о боевой молодости.
