– Боятся, что мы пошлем какой-нибудь знак нашим парням, – усмехнулась Лабрус, кивнув в сторону стоявшего неподалеку охранника. – Например, азбукой Морзе прямо на спутник. Ну а у вас как дела? Как вас поселили?
И она принялась расспрашивать об условиях жизни моряков. Мельников обратил внимание, что доктора интересовало все – даже то, куда выходят окна их комнат.
Когда француженка уехала, пленники принялись слоняться по двору. Было ясно, что сегодня ничего больше не произойдет. И вообще ничего в их жизни не будет происходить, кроме завтраков, обедов и ужинов; жизнь для них остановилась.
Походив взад и вперед, пленники уселись под навесом в густой тени. За ними никто не следил, не было никаких охранников: видно, пираты были уверены, что узники не сбегут. Да и куда бежать в городе, где все смотрели на них, как на добычу?
Тут один из матросов-индийцев, Пал Субрата, заметил валявшийся в углу резиновый мячик – как видно, его оставил какой-то ребенок. Матрос поднял игрушку и пошел искать хозяев. Вскоре он вновь появился во дворе в сопровождении молодого парня – того самого, что утром подавал морякам завтрак. Индиец жестами показал сомалийцу, что хотел бы использовать детский мячик, чтобы поиграть в футбол: изобразил на окружавшей двор стене ворота и то, как он бьет по мячу. Парень отрицательно покачал головой, забрал у матроса мяч и скрылся в доме.
– Ну вот, не получилось, – заключил Субрата.
Но тут дверь отворилась и сомалиец вновь появился во дворе. В руках он нес... настоящий футбольный мяч. Правда, сильно потрепанный, плохо накачанный и облезлый, но тем не менее настоящий. Что-то сказав (естественно, его никто не понял), он проследовал к воротам и вышел на улицу. Видя, что моряки по-прежнему сидят и смотрят на него, он повторил несколько слов и приглашающе махнул рукой. Тут уж за ним двинулись все, даже те, кто никогда не любил гонять «кожаного друга».
Обогнув дом, вся компания оказалась на небольшом пустыре, окруженном чахлыми акациями и сараями. Тут уже и «ворота» имелись: штангами служили пустые ящики из-под пива.
– Прямо как у нас, где-нибудь на Пересыпи, – заметил одессит Игорь Супрун.
Все живо разделились на две команды – и игра началась. Спустя несколько минут на пустыре появилась группа подростков. Вначале они наблюдали за игрой, живо комментируя происходящее, а потом, когда быстро уставший Куликов вышел из игры, включились в состав команд.
Куликов не засек время, когда игра началась. Но даже после того, как он ушел с поля и присоединился к сидевшим в тени акаций Насте, раненому Махешу Гавли и не любившим играть Бхутни и Резчикову, прошло больше часа. Сначала побеждала команда, в которой большинство составляли сомалийцы. Но потом стала одолевать «славяно-индийская сборная» во главе с Костей Мельниковым.
Счет был уже 11:7, когда возле пустыря притормозил разваленный «Фиат», на котором накануне моряков привезли из порта. Сидевший за рулем сомалиец что-то прокричал парню, который дал морякам мяч. Оба африканца немного поспорили, потом «их» парень пожал плечами, забрал мяч и знаками велел морякам возвращаться во двор.
– Ничего, нормально размялись, – заявил Куликову разгоряченный игрой Костя. – Ребята играть, в общем, умеют. Только напора у них нет, злости спортивной не хватает.
Больше до обеда ничего примечательного не произошло. И после обеда тоже. Мельников подошел было к тому же парню, еще раз попросить поиграть в футбол, но тот отрицательно покачал головой.
