Жизнь совсем была бы преотличная, если бы кишки марш не играли. Мама сегодня на завтрак дала ей маленький– премаленький бутербродик с маслом и сыром. И чай почти не сладкий. Ну что это для ее растущего организма? Почти и совсем ничего. Наверно, все уже переварилось внутри. Все вкусное у нее очень быстро переваривается. Не успеешь глазом моргнуть– а оно уже переварилось и просит добавки.И как только мама обходится без завтрака?! До обеда – ой– ей –ей сколько ждать и ждать.
Нет, надо думать о чем–то другом. О куклах, например. Скажешь Даше и Варе: «Дети, на ужин будет манная каша, приготовьте салфетки, чтобы не запачкаться. И без всяких « не хочу». И не совать ногами, понятно? Я по лицу вижу, что Даше конфет хочется или шоколадки. Нет, у меня с этим строго. Я ей говорю: « Ты, Даша, непонимаешь, что мне надо и хлеба купить, и колбаски тебе на бутерброды, и картошка уже закончилась, что бабушка принесла. И сахар неизвестно куда исчезает– не запасешься. А ты со своими конфетами мне сердце рвешь".
Кстати, надо бы стихотворение повторить. Учила, учила, а оно, противное, твердо не запоминается. понимаеучительное какое–то стихотворение. Надо бы подучить, а то мысли или о конфетах, или о булочке, что в ранце лежит. Прямо спасу нет. Неужто она, как Даша какая–то.
Девочка останавливается, снимает ранец, который,хотя и новенький, но тяжеловат, вынимает книжку и быстро пробегает глазами по нужной страничке. Потом безмолвно шевелит губами, снова несколько раз подсматривает в книжку и наконец удовлетворенно кладет ее опять в ранец, откуда, как назло, вкусно пахнет от двух кусочков молочной колбаски. Эх, как далеко еще до этой самой до большой перемены.Ужас. И вообще, зачем на белом свете существуют вкусные вещи, если их сразу нельзя съесть?
Девочка вздыхая, опять надевает ранец и шагает дальше. Вот и перекресток. Мама ей крепко– накрепко приказала быть осмотрительной при переходе улицы. Еще чего?! Будто она какая–нибудь кукла Варя, которой подолгу надо вдалбливать простые вещи. Смотрю налево– нет машины. Поворачиваю голову направо– тоже нет ничего опасного. Значит, можно идти. Даже на всякий случай подбежать немного, чтоб маме потом доложить, какая она была осторожная.
Сегодня она впервые идет в школу одна. Маме приказали быть на работе пораньше. Потому мама чуть сильнее обычного ее расцеловала и со слезами на глазах наставляла никуда не сворачивать,при переходе улицы держаться какой– нибудь тети и вообще « Солнышко ты мое ненаглядное, радость ты моя единственная, вот и тебе, кроха, приходится взрослеть раньше времени". И слезинки кап…кап.. Даже стало жалко ее, сама чуть ни разревелась, только стыдно было, что Даша и Варя смотрят. Ну что тут такого– пройти две небольших улицы и одну большую?! Вот мама трусиха! Я так со своими не няньчусь.Они у меня, как шелковые.Я им строго так говорю: « Дочки, у вас папы нет, забарывся где–то ваш папа, вы поэтому должны расти самостоятельно, хорошо учиться, слушаться мамы, не бояться черной работы. Это всегда в жизни пригодится. Лучше уметь, чем не уметь". Я их и зубы заставляю вовремя чистить и не лишь бы как. И кушать все, что я им приготовлю, и не кривить губы, и не оставлять ничего в тарелке. Это все тяжело достается. Вот как я их учу. Мама иногда слушает наш разговор и улыбается: « Из тебя, наверно, хороший учитель выйдет". Может, и учитель, а может, и певица. Я и петь и танцевать могу, как в телевизоре. Мама смотрит на меня и не нарадуется: « Веселая ты у меня растешь»,– говорит и прячет глаза. Я и в самом деле веселая. Вот и школа близко. Надо опять стих повторить– Галина Ивановна строгая у нас.
