– А-а, утоп, шо ли? Знаю я ужо об ентом случае. Видала, як Манька гнала сваво домой.
– Ты не будешь мне космы драть? – Глаша перестала плакать.
– А тебе-то за шо? Енто ж не ты с Тамаркой Гориной по сеновалам… – Стеша тут же замолчала и со злостью посмотрела на мужа. – Иди погуляй, донюшка. А я тута пока с папкой твоим погутарю…
Довольная девочка выбежала на улицу и отправилась к Нюське. Добежав до мазанки семьи Грищенко, тихонечко отворила калитку и огляделась. Убедившись, что тёти Маши нет поблизости, перебежала через огород и прямиком направилась на поляну, где дети обычно собирались после купания в реке.
– Пришла, вруниха, – Сашка, завидев приближающуюся Трофимову, предупредил всю компанию.
– И ничого не вруниха… – радостная Глашка присаживалась рядом с Нюсей.
– До дому надобно собираться, – вздохнула Нюська и встала, поправляя помявшийся сарафан.
– Подожди, – потянула за подол подружку Трофимова. – Спросить чё хочу…
Нюся опять присела на траву.
– Дома мамка ругалася на батьку. Я-то домой прибёгла, слухаю – мамка кричит, как наша Бурёнка, када домой с поля возвращается…
– Давай быстрей, – поторапливала Нюся любительницу рассказывать всякие случаи до мельчайших подробностей.
– Ну дык вот, – Глашка сглотнула и продолжила. – Я за печкой спряталася, ухи зажала, но усё услыхала, как же ж тута не услыхать, када она так орёт…
– Глашка! – вскочила на ноги Нюся. – Коротенько давай! Некогда мне!
– Торопливые вы усе, аж тошно, – девчонка состроила задумчивое лицо и подняла голову к небу.
По надвигавшимся чёрным тучам стало ясно – скоро пойдёт дождь.
– Ну, я и гутарю, мамка… Ай, ладно. Она сказала, шо Тамарка Горина по сеновалам… а дальше я не знаю…
– С батькой твоим, шо ли? – неожиданно для всех выпалил Витька и, обернувшись, с ухмылкой посмотрел на Глашку. – Да ну-у…
Ребята переглянулись и замолчали.
– Чё? Как енто? – удивилась Трофимова, не понимая, о чём речь.
– Как-как, известно, как! – расхохотался Паша. – Про тёть Тому усе в округе знають! Часто слухаю, как мамка соседкам через забор все новости докладает.
В небе сверкнула молния, следом ударил гром. Несколько секунд, и ребятишки почувствовали мелкие капли на лице.
– Побежали! – крикнула Нюся.
– Кто последний, тот тухлое яйцо! – подхватил Сашка.
Дети повскакивали со своих мест и ринулись по домам.
Октябрь.
Мария ранним утром разбудила детей. Накормила свежесваренным киселём и варёной картошкой. Пора поторапливаться. Сегодня Маша едет на уборку сахарной свеклы.
– Нюся, собирайся шустрее, чичас Потапыч на подводах прикатить.
Девочка доела завтрак и натянула старенькую телогрейку.
– Где мои бурки? – засуетилась Нюся, разыскивая глазами пропажу.
– На печке, чичас достану, – Мария отодвинула пожелтевшую от жара шторку и протянула руку. – Топай аккуратней. В грязь не лезь, а не то босиком в школу будешь бегать. Денег нету. Щас Вовку одену и пойдёте…
– Понятно, – девчушка обулась и повязала выеденный молью платок.
В самом конце улицы Октябрьской, на перекрёстке, собирались дети разных возрастов с ближайших улиц, ожидая деда Потапыча. Пожилой мужчина пригонял лошадь, запряженную в телегу, ребятишки усаживались на старую солому. Старшие сажали на колени младших. Дождь ли, снег, а учиться надо. Посвистывая, дед подгонял свою кобылу, детишки весело перешёптывались, а Нюсенька запевала русские песни:
Бьется в тесной печурке огонь,
