Угли приятно потрескивали в костре, согревая потерянных своим ласковым теплом. В пустыне жара резко спадала с наступлением сумерек, и становилось зябко. Кроме того, казалось, что ночью вся мелкая живность выбиралась из своих нор в поисках пропитания. Над ночной пустыней иногда раздавалось громкое стрекотание, похожее на шум миллионов маленьких стекол, собранных в детской погремушке. Потерянные могли лишь догадываться, что за существо издает такие звуки, увидеть таинственного нарушителя спокойствия не удавалось. И сейчас, сидя у костра, этот звук слышался где-то неподалеку. Ники почему-то очень нравилось это стрекотание, он внимательно прислушивался, одновременно вгрызаясь в кусок мяса, выловленный из похлебки.
– Получилось очень вкусно, – оценила похлебку Санни. – Что скажешь, Висп?
– Да уж, давненько я не ел свежего мяса, – произнес Виспер ухмыляясь. – Помниться как-то мы с Сайлентом еще давно, когда путешествовали вдвоем, наткнулись на большую такую тушу мяса. Сначала мы думали, что это какое-то животное, а когда начали разделывать, представляете, Сайлент так отшвырнул ее в сторону, как будто это был осиный улей! Я спрашиваю, – «Что случилось Сайлент?» А он тычет на тушу и показывает пирсинг на отвисшем куске кожи! Вот было бы дело! Едва не полакомились человечиной!
У костра зависла тишина. Санни с каменным лицом отложила свою тарелку в сторону. Сайлент недоумевая посмотрел на Виспера, – «Мол, нашел время для таких веселых историй». Даже странные существа, стрекотавшие без умолку, казалось, на секунду затихли.
Виспер почувствовал себя неловко. «Что меня, черт возьми, заставило вспомнить эту историю?» – думал он про себя. – «Санни чуть не стошнило, Сайлент и вовсе посмотрел как на кретина. Да уж, умеешь ты поддержать разговор, Виспер, ничего не скажешь».
Отчего-то он почувствовал совсем чужим себя среди этих людей. Что случилось в последнее время с ним, он не мог сказать. То ли так волновался, то ли просто, ни с того ни с сего, исчезли все темы для разговоров? Но почему он волновался? Он знал людей, с которым шел в ногу… Но на самом деле – знал ли? Нет. Он не знал – кем они были, что им нравилось в прошлой жизни и главное – чего они хотят, от него, их негласного лидера, от их скитаний, от жизни. Почувствовав себя крайне некомфортно, Виспер попробовал загладить ситуацию самым наипаршивейшим образом – пытаясь отшутиться:
– А чем мы, люди, хуже на вкус, чем, например, вот эта пустынная собака?
Ситуацию пришлось спасать Санни:
– Висп, расскажи лучше – о чем ты там все пишешь в своей книге?
Виспер посмотрел на Санни благодарными глазами.
– О разном, – ответил он. – О том, что нам встречалось в пути, о том, что мы узнали, иногда какие-то свои мысли по поводу всего того, с чем нам приходится сталкиваться.
– А о нас там есть что-нибудь? Хотя бы малюсенькая строчечка.
– Конечно, есть и не одна, – улыбнулся Виспер. – Если хотите, я прочитаю.
– Нет уж, спасибо, – ответила улыбкой Санни. – А что ты написал о пустыне?
– Пока ничего. Да и о чем тут писать? Здесь только песок и кактусы, и длинное шоссе, которому нет конца.
– Напиши о небе.
– О небе?
– Да, о ночном небе, о звездах. Ты писал когда-нибудь о звездном небе? Мне кажется, в пустыне оно должно быть особенно красивым.
Виспер поднял глаза к небу, окунувшись в бесконечную черноту космоса, мерцание далеких звезд, почти полной Луны, на которой можно было отчетливо видеть горы и кратеры. Санни была права – небо над пустошами выглядело необыкновенно красивым и притягивающим.
