Светлана Фишер
В принципе, ничего неожиданного на дне рождения Витьки не произошло. Все они такие, эти празднества, как под копирку. Улыбки, поздравления, объятия, хотя ко мне Витя не полез, будто что-то почувствовал. Странный он, смотрит в глаза, а не на грудь или ещё ниже, как другие. Что-то было в его глазах на этом вечере, что-то такое, как… Не могу выразить. Понимание? Да что он может знать, домашний мальчик! Его хотя бы мама не бросила! А я… А меня…
Вернувшись в свою комнату, приняла душ и улеглась – наутро экзамен. Важный экзамен, без вариантов. И вот тут меня накрыла такая тоска… Сначала стало привычно страшно, показалось, что из тёмного угла тянутся ко мне мужские руки, чтобы… Не думать! Есть вещи, которые невозможно забыть, но совсем нельзя вспоминать, хватит мне и кошмаров наяву, чтобы ещё в воспоминаниях ко мне приходил самый страшный кошмар моего детства.
Надо закрыть глаза и спать, но вот почему-то стоит закрыть глаза – и возникает Витька. Эта его грустная улыбка, понимающий взгляд, остановленное движение. Ведь хотел же обнять, что его остановило? Неужели мой взгляд? Да, я боюсь. Боюсь объятий, прикосновений и вообще мужчин на расстоянии ближе, чем «четыре лаптя». И тайна этого страха скрыта в моем безрадостном детстве. Зачем я вообще родилась? За что?
Вот, довела себя до истерики. Надо теперь вымыть лицо и улечься, наконец, спать. Спать, впереди экзамен, который я обязана сдать отлично, а иначе… эти… у которых я живу, они точно придумают что-то максимально унизительное. На свете есть люди и есть эти – они не люди, а твари. Равнодушные, жестокие, отвратительные по сути своей. Спать, спать, спать…
Всю ночь мне почему-то снился Витька, точнее, я с ним. Гуляли, держась за руки, в каком-то странном, почти прозрачном лесу. Эти деревья я знаю, хотя родилась в Германии, они называются берёзами. Почему-то к ним какая-то особенная тяга у русских. Вот во сне мы с Витькой дурачились в таком вот лесу. Почему-то на душе было так легко и свободно, как никогда в жизни. Он тоже улыбался. Надо же, оказывается, я никогда не видела, как Витька улыбается по-настоящему. Странный сон, необыкновенный. Я никогда не видела такого леса, да и улыбку эту, что преследовала меня, пока я просыпалась, видеть не доводилось. Внезапно очень сильно, просто до слёз захотелось, чтобы это было правдой, но я же знаю, что это невозможно. Зачем домашнему мальчику сирота?
Звонок будильника прервал волшебство сна. Сна, в котором было возможно счастье даже для меня. Сморгнув непрошеные слёзы, взяла себя в руки. Душ, опостылевшая школьная форма и… Не пойду на завтрак. Просто не хочу видеть лица всех этих полных лицемерия людей. Не хочу.
Тяжело вздохнув, двинулась к аудитории. Желудок мне за такое пренебрежение, конечно, отомстит, но я просто не могу видеть их всех после такого сна. Хочу пожить ещё несколько минут в сказке. Да, я знаю, что такого не будет никогда! Знаю! Но всё равно…
Сегодня у меня экзамен. Очень важный экзамен, а чувства – в полном раздрае. Надо собраться, вон и местный надзиратель внимание обратил, притащился ко мне.
– Нет ли у вас чего-то запрещённого?
Они всегда вежливы, всегда интересуются.
– Нет, – покачала я головой. Обычно верят на слово, но, видимо, кому-то нужно было компенсировать мой счастливый сон порцией неприятностей. Я давно заметила, что вслед за чем-то радостным обязательно следует расплата – что-то очень плохое, от чего я оправляюсь ещё очень долго.
