Потерянный мир - страница 16

Пробежав метров четыреста, старшина скомандовал:

– Группа, стой. Смирно. Вы что, сукины дети, приказов не понимаете? Я вам русским языком сказал: в разговоры не вступать, по сторонам не пялиться, двигаться по строго указанному маршруту. Вы что, еще не поняли, куда вы попали? Так я объясню: вы находитесь на секретном государственном объекте. Вам доверено пройти секретное обучение. Чтобы вы понимали, еще раз вам скажу: любые приказы, пусть даже и нелепые, на территории учебного центра должны выполняться строго и безоговорочно. Ясно?

– Так точно.

– Не слышу.

– Так точно! – прокричала группа.

– То-то же! Вы же взрослые мужики, о войне не понаслышке знаете. Видели, сколько горя она несет, и сколько нам еще расхлебывать придется, неизвестно. Так что запомните: вы тут не на курорте. Делаю первое и последнее предупреждение, сейчас не буду спрашивать, кто в группе такой горластый, но, если еще хотя бы один раз кто-то позволит себе нарушить мой приказ, гарантирую: он покинет учебный центр в течение двух часов. Всем ясно?

– Так точно.

– Тогда за мной шагом марш.

К пункту сдачи рота подошла, больше не проронив ни единого слова. У пункта их встретил часовой.

– Стой, кто идет? – прокричал он.

– Старшина Олеников с группой для оформления и сдачи вещей.

– Стоять на месте, – сказал часовой и, не отводя глаз от подошедших, поднял трубку телефона и доложил: – У пропускного пункта группа старшины Оленикова. Есть, понял, так точно. Старшина Олеников, ко мне. Остальные, оставайтесь на месте.

Старшина подошел к часовому.

– Ваши документы.

Старшина достал документы и протянул часовому.

– Проходите, остальным оставаться на местах.

Старшина зашел в приоткрытую калитку и исчез за забором. Времени хоть и прошло немного, но оно казалось долгим, гнетущая тишина и напряженный взгляд часового, стоявшего с выставленным вперед карабином, заставляли быть в собранном состоянии и напряжении. Как назло, вокруг лица Виктора летала муха и норовила залезть то в нос, то в глаз. Он попытался отмахнуться от назойливой гостьи, но часовой мгновенно среагировал:

– Отставить движение. Стоять смирно, стрелять буду.

– Да я и так стою, муха в нос лезет.

– Отставить разговоры, стоять молча и не шевелиться, в случае нарушения приказа стреляю без предупреждения, – сказал часовой и передернул затвор карабина.

«Ну, вот, надо было тебе прилететь в самый неподходящий момент», – подумал Виктор. А муха, как бы это чувствуя, старалась сесть на самое чувствительное место. Виктор стоял в максимальном напряжении, нервы накалились, испарина проступила на лбу. «Да лети же ты отсюда!» – подумал Виктор, но муха полезла в нос. Виктор сморщил лицо и попытался пошевелить носом, муха не сдавалась. Виктор набрал полную грудь воздуха и выдохнул вверх так, чтобы поток воздуха сдул насекомое. Муха, почувствовав горячее дыхание, отпрянула от носа и улетела. «Какое облегчение!» – подумал Виктор. Но не тут-то было, злодейка вернулась и на этот раз попыталась залезть в ухо. От ее мелких лапок было невыносимо щекотно. Виктор чуть покачал головой. Муха то взлетала, то садилась снова. «Где же я так провиниться успел? – подумал Виктор. – И почему ты выбрала именно меня? Еще этот часовой, и старшина, как назло, куда-то запропастился». Появилось желание помахать еще раз рукой, но часовой не сводил с группы глаз, а особенно с Виктора, в котором он, казалось, мог прожечь дыру. «Эх, ладно, мучай меня, муха, – подумал Виктор. – Рано или поздно выйдет старшина, и я от тебя избавлюсь, и твои мерзкие ножки на моем лице, возможно, будут самой маленькой сегодняшней проблемой. Лучше я потерплю, чем по дурости схлопочу пулю». Старшина вышел в сопровождении старшего лейтенанта. Тот что-то тихо сказал, и часовой разрешил продолжить движение. Группа направилась к приоткрытой калитке. У калитки старшина сказал: