– Чего ты сидишь тут?
– А? Кто?
Это была А. Она подсела рядом со мной и смотрела в то же направление, что и я.
– Чего ты сидишь тут один? – повторила она свой вопрос.
– Просто…смотри как красиво… – и я начал пересказывать ей свои мысли о красоте, о её природе и т.д. – …это просто прекрасно…
Пока я говорил, она положила свою голову на моё плечо. Но я этого не заметил и продолжал говорить, что самая простая вещь в мире мне красивее слитка золота, что красота в душе и действиях, в правде, а не в обещаниях, в красивом личике и предательстве. Она тихо поддакивала и кивала головой. А я продолжал, как заведённый продолжал, что даже начал задыхаться от напора мыслей. Потом она обняла мою руку и засопела. Только через пять минут я понял, что она спит и не слышит меня. Я положил на её голову свою и тоже заснул.
Через двадцать минут нас начала будить её подруга Салиха:
– Э-эй! Вставайте, голубки!
– М-м-м… – начал я еле-еле открывать глаза. Солнце уже почти село, А. тоже начала просыпаться.
– Зачем так рано? – она сильнее обняла руку и хотела продолжить спать, но я начал трепать её по голове.
– Давай-давай вставай, соня – приговаривал я.
– Хорошо-о-о – и она начала вставать и отряхиваться от песка.
– А я бы поспал ещё, если бы не она – вставая сказал я это и начал потягиваться.
– Нам, правда, надо уже уходить. Тем более, что дождь начнётся с минуты на минуту.
– Понял-понял я. И ты вставай уже, а то расселась.
– Какой вредный всё-таки. Встаю уже.
Все мы начали собирать сумки. Пледы уже все сложили, костёр потушили, все оделись и начали идти назад. Дождь уже начал накрапывать. Деревья уже не так ломались под ветром. Но птицы…птицы летали совсем низко над землёй, что совсем чуть-чуть и они бы начали своими грудками копать землю. Я устал, просто устал от этой беготни и постоянного мучения от того, что не знаю, куда катится весь мир и что мне делать в нём. Но сейчас…хотя бы сейчас был счастлив и горел маленькой надеждой, что появился тот, кто меня поймёт. Да, я не знаю, что у неё за душой, чем она живёт, какое у неё…прошлое. Но зачем мне это сейчас? Сейчас, когда надо просто жить. Жить ради себя, а не за кого-то другого. Надо хоть иногда рисковать! Я тоже хочу жить! Не для кого-то, а только для себя.
В это время дождь начал капать ещё сильнее и мы со всех ног побежали куда-нибудь, чтобы не промокнуть, хотя мы только что купались. Все громко-громко смеялись и бежали от этого гадкого дождя. И вот уже ливень, весь асфальт похож на зеркало, а лужи походят на моря. Все за считанные секунды промокли до крайней нити, но все продолжали бежать, потому что ни у кого не было желания заболеть в самом начале лета. Даже не в начале, потому что оно ещё не началось. Оно начнётся через пять дней. А пока мы учимся, юридически, а по факту – нет. Ну и ладно, чёрт с ним. Мы добежали до подземного перехода и начали отдыхиваться. В подземном переходе как раз был силомер: аппарат, где нужно бить по груше, а от силы удара зависит и число баллов. Девятьсот девяносто девять – самый сильный возможный вариант из всех возможных.
Айнур сразу внёс в аппарат несколько монет и начал размахиваться правой рукой. Он был ниже меня на пол головы, волосы чуть длиннее моего, и он был очень сухой по телосложению. Всегда был оторвой. Пил, курил, ходил на тусовки. В общем – настоящий спортсмен. Он замахнулся и ударил в по груше. Через секунды две на табло высветилось число восемьсот пять.
