Через минуту возле кладбища воцарилась тишина. Не было слышно даже дыхания Кольки, который внимательно следил за отъезжающей машиной. В это время ещё никогда не было так тихо, как сегодня. Колька только сейчас стал чувствовать, что ему холодно и, поежившись, и ещё раз осмотревшись по сторонам, всё равно в полусогнутом состоянии, как будто кого-то боялся, подбежал к Сане, который ждал его возле саркофага.
– Они уехали. Всё нормально, – перевел дыхание Колька, садясь рядом с отцом Олегом.
– Слава Богу. А то пришлось бы бросать нашего нового друга, чтобы самим спастись и место наше не засветить. Слушай, я так и не понял, а что, – «мусора» тащили на прицепе машину? – спросил удивлённо Саня своего друга. – Она же в них и въехала?
– Да я сам ничего не понял! – возбуждённо вступил в рассуждение Колька. – Я думал нам капец, а тут – бабах!
– А ты слышал, как они ругались? – начиная смеяться, спросил Саня, толкая друга в бок.
– Да это ваще капец, – заливаясь от смеха, поддержал друга Колька. – Они сами себя, свою же машину, как последние придурки…
Смех друзей, казалось, должен был разбудить всю округу. Но сторож кладбища спал крепким и полупьяным сном, а больше здесь тревожить было некого. Только один человек мог слышать истеричное веселье бомжей, но и он был без сознания.
А друзья-бомжи продолжали веселиться. Обычно они боялись практически всего, но особенно того, что их могли выгнать с насиженного места в любой момент. Это могла быть и полиция, и просто другие такие же бомжи, но помоложе и посильнее. А где им ещё можно было найти такие условия, как на этом кладбище? У них было небольшое жилище в виде домика из досок и всякого подручного утеплительного материала. Была печка, плита и даже действующая розетка, питающая множество приборов – новых и не очень. У каждого из них были мобильные телефоны и, конечно, кухонные приборы, позволяющие приготовить нормальную еду и выпить горячего чаю. Поэтому им совсем не хотелось лишаться всех этих благ, зная, как живут такие же люди, как и они, оказавшиеся на улице по разным обстоятельствам и не обязательно по тем причинам, за которые их осуждают большинство людей, не знающих, каково это – жить на улице. Но сегодня они себя сдерживать не могли, и это было слышно на всё кладбище.
– И я уже думаю, что нам делать. Куда бежать? А здесь …бац, – не мог сдерживать истерический смех Колька, толкая своего друга в плечо, чтобы поддержать общее веселье.
– В «мусоров» со всего маху. Я такого ещё не видел, – ещё громче смеялся Саня, стуча ногами по земле.
Тем временем отец Олег лежал без движения, не подавая признаков жизни.
Колька первый вспомнил, что они были не одни.
– Смотри, – показал Колька на дьякона. – Он, похоже, ещё жив.
– Вот и Слава Богу, – с хорошим настроением ответил Саня и вплотную подсел к отцу Олегу. – Живой всё же лучше дохляка. Согласись?
– Тогда давай тащить его в дом, а то выпить и спать охота, – поддержал друга Колька, пытаясь поднять отца Олега.
– А повод вмазать есть. Ты прав, Колян, – согласился Саня, помогая другу тащить тело отца Олега к их жилищу.
Если бы полицейский-зять не огрызался в машине так громко, то они наверняка услышали бы безудержное веселье на кладбище и могли бы что-нибудь предпринять. Как и его напарник, который решил отвлечься от неприятностей громкой музыкой в стареньком «Уазике» и поэтому тоже пропустил смех осмелевших бомжей.
