Кто же из нас действительно лицемер – Джеймс или мы?
Изо всех сил впиваясь пальцами в кожу головы, я принялась массировать виски, пытаясь избавиться от головной боли. Что правильно, а что – нет? Я больше не знала ответа на этот вопрос, а мой воспаленный мозг был не в состоянии рассуждать здраво.
– Хотя бы надень футболку. – Джеймс швырнул ее через всю комнату, и я попыталась заставить себя не смотреть на обнаженный торс Кайлера.
Вытирая рукавом халата мокрые щеки, я повернула лицо к Джеймсу. Кай натянул на себя футболку и снова обнял меня. Я прижалась к его груди, пытаясь набраться сил.
– Когда и как ты получил доказательства? – со всхлипом спросила я. – Разве тебе не нужно мое разрешение на тест ДНК?
Джеймс опустил глаза, и я почувствовала, как боль разрывает голову на части.
Кай вполголоса чертыхнулся.
– У тебя ведь есть доказательства того, что она – твоя дочь? Ты не ошарашил бы нас подобной новостью, не будь на сто процентов в этом уверен, да? Даже ты не смог бы поступить настолько глупо.
Дрожащими пальцами я истерично попыталась заправить выбившуюся прядь волос за ухо, уставившись на Джеймса дикими глазами в ожидании ответа.
– Сейчас у меня нет доказательств, – наконец ответил тот, подняв подбородок и посмотрев на меня. Внезапно в глазах помутнело. Я не понимала, смеяться мне или плакать.
– Что?! – взорвался Кайлер. Вскочив на ноги и бросившись к своему отцу, он схватил его за ворот рубашки. – Ты же не мог устроить все это просто так! Может быть, она не моя сестра! – Он оттолкнул отца от себя, и я с трудом поднялась на ноги. – Ненавижу тебя! Ты вечно все портишь!
Я схватила Кайлера за руку, оттаскивая его от Джеймса до того, как он успеет сделать то, о чем может пожалеть.
– Мне не нужны доказательства того, что она – моя дочь. Это лишь формальность, и вскоре я их получу. – Преисполненный боли взгляд Джеймса встретился с моим. – Разве ты не видишь? Все логично. Именно по этой причине Сирша сбежала и больше не желала меня видеть. Только раз мне удалось поговорить с ней. Твоя мать стыдилась того, что мы сделали, сказала, что это было неправильно и каждый день она молит бога о прощении и искуплении грехов.
Суть его слов дошла до меня, и мое лицо исказилось от боли. Мать сожалела о том, что сделала, а я была постоянным напоминанием о ее грехе.
Она стыдилась меня.
Я подняла взгляд на Кайлера, чувствуя себя более потерянной и одинокой, чем когда-либо за всю свою жизнь. Если это вообще возможно.
Сердце разрывалось на части, невообразимая боль скручивала внутренности в тугой узел.
Женщина, которую я считала своей матерью, была лгуньей. Чужим человеком. Тем, кто не заслужил права носить этот почетный титул, потому что ни одна мать не поступит со своей дочерью подобным образом. Я думала, что знала ее, но ошибалась. Мой отец даже не является мне отцом. Родители жестоко предали меня, а вся моя жизнь была одним чудовищным обманом.
Мне плевать, если они думали, будто защищают меня.
Насколько бы болезненной ни была правда, мы не должны лгать своим близким.
Все это время я смотрела на Кая – единственного человека, который был рядом со мной. Единственного, кто понимал меня и был способен наладить все одним своим присутствием.
Но теперь я потеряла и его.
В тот самый момент, когда я почувствовала, что он наконец стал моим, его самым жестоким образом отняли.
И теперь у меня никого не осталось.
