Потомки Элейн. Мерцающая долина - страница 6

Они протиснулись сквозь хищные розы, конечно же, не без укусов, у кого-то на попе, у кого-то на бочке, только Кристана не тронули, видно с такими типами, они не связываются. Выйдя из пробоины, они вдохнули полной грудью, как будто до этого момента они и не дышали вовсе. Вроде бы такой же снег, такие же скалы, такое же небо, но ощущение совершенно другое, воздух другой он окутывал каждое пёрышко и поднимал на сантиметр от поверхности. Олейна посмотрела вдаль, как когда-то в детстве, только сейчас она всё-таки увидит, что там дальше.

У Геры в первый раз появилось желание улететь вместе с подругой, будто со свежим воздухом она вдохнула ещё кое-что, то, что её взбудоражило и заразило. Но Кристан вдруг аукнул и повернулся к ней, взглянув прямо в глаза своими карими пуговками, и это чувство покинуло ее, так же внезапно, как и появилось. Но Гера запомнила это чувство и пообещала себе испытать его вновь, как её смелая подруга.

– Олейна, возьми это, пожалуйста, и будь осторожна, умоляю тебя, – сказала Гера, протягивая ей круглый листок Дрина.

– Зачем он мне? – спросила озадаченно Олейна.

– Это лепесток – близнец, а второй у меня, если с тобой что-то случится, сожги его, тогда другой тоже обратится в пепел. – глядя на подругу, сказала Гера и крепко её обняла.

Потом Гера долго смотрела на летящую подругу, вспоминая их яркое детство и первую встречу с Олейной.

Был первый день учёбы, Гера сидела, оцепенев так боялась, что забывала, как дышать, и вдруг появилась Олейна.

– Привет, как тебя зовут? – спросила она тогда и взглянула прямо в глаза. Тогда Гера перестала бояться и долго слушала, как болтала без умолку её будущая лучшая подруга.

А сейчас она стояла и наблюдала, пока та не скрылась за горизонтом, а ее братик тем временем проснулся, требуя порцию пищи и внимания.

Иногда шагнуть в неизвестность бывает очень трудно, но оставаться на одном месте ещё сложнее, словно сломанные часы, секундная стрелка которых движется лишь вперёд и назад, только видя одну цифру.

Этот страх наполнял всё внутри Олейны, но скорее он был даже немного приятен, чем мучителен, ведь её стрелка двигалась только вперёд.

Она знала, что нужно лететь на северо-запад, но не могла убедиться летит ли все-таки правильно, чувство тревоги и страха всё ещё не покидали молодую беглянку. Было ранее утро, солнце светило очень ярко и ослепляло взор, но останавливаться ещё нельзя, девушку могли догнать и наказать за нарушения правил закрытой страны, если так произойдет всё, будет бессмысленно…

Дома она часто читала старые книги о приключениях, древних существах и прекрасных историях, да, конечно, она понимала, что это все выдумки, но стоило только представить, и весь мир вокруг разрисовывался, яркими красками и невероятное, казалось, будто на ладони. Олейна часто думала, что бы я сделала в этот момент, что почувствовала, и насколько ярким она это увидела. И сейчас с каждым взмахом она всё ближе к этой возможности.

Прошло около трёх часов и ошеломительно много взмахов, от усталости и жажды девушка начала приземляться. Всё это время она летела без видимых гор и приземлилась на самой низкой, ту, что увидела с одиноким засохшим деревцом и ждало своей окончательной смерти, а рядом с ним прорастал его росток, вступая в наследие или же в долгий дозор одиночки. Олейна присела у самого крона и достала из рюкзака часть припасов – еды и воды, которыми бережно снабдил её отец. Плод сливовой яблони пах домом и отцовскими теплицами. И она вспомнила, как сажала своё первое дерево, ей было тогда шесть, и посадкой дикой розы ей помогала мама. Её звали Марта, Олейна помнила всё до малейшей детали, как пахли ее волосы, какая погода была в тот день, какая холодная была земля и какие маленькие семена были в её руках. Марта брала её маленькие ручки в свои мягкие, нежные и легонько направляла, помогая дочери во, грузить семечко на нужную глубину рыхлой и прохладной земли, она тогда так улыбалась, радуясь событию даже больше дочери. Для Марты деревья были её искрой и красками. Олейна запомнила не только моменты, но и то яркое и глубокое чувство, которое она больше не испытывала, после потери матери. Это чувство чем-то отличалось от других, словно незримо пахло добротой, уверенностью и лёгкостью. Воспоминания о матери были яркими и навсегда врезались в память, будто красочные картины на холстах из эмоций и чувств.