– Вот и работайте, чтоб никаких нареканий не было, – и она развернулась на каблуках и удалилась.
Несколько часов мы занимались тем, что сортировали пирожные, тарталетки, канапе и тому подобное. И плевать мне на наказание, но я съела отовсюду по одному. Ведь никто не удосужился спросить, насколько мы голодны, сразу отправили работать, а ужин не скоро. Никто и не заметит такой мелкой пропажи, а она мне может жизнь спасла. Почти все было разложено по подносам, вот только на столах, где все это сейчас стояло, места уже не хватало, уже буквально свисало с краев. Я решила, что на пол ставит нельзя, и придумала сходить за стульями, ведь осталось всего пара небольших тарелочек для безе. Судя по количеству сладкого, гости рискуют заполучить диабет. Пошла на кухню за стульями, как уже на выходе услышала грохот. Что-то упало, и вместе с этим мое сердце в туфли сползло, неужели от того что я там понаставила все рухнуло, и труды мои зря. Один стул бросила, другой в руке. Выбегаю, а там мужчина растерянно разглядывает размазанные по полу пироженки.
– Ну что же вы, неужели аккуратнее нельзя быть? – я была на эмоциях и слова бежали впереди мыслей. И только когда увидела его выражение лица, поняла, что не разобралась, кто передо мной. Он опешил, и теперь с удивлением смотрел на меня, явно не ожидая, что я буду издавать звуки. Тут сразу вспомнилось, что с кем попало разговаривать нельзя. Но я не смогла замолчать. По мне так лучше устроить выволочку этому криворукому. А уж получать наказание за язык или испорченное угощение для меня пока нет различия. – Я столько времени и сил потратила. Меня домомучительница убьет теперь.
– Кто? – мужчина не понял.
– Фрекин Бок в пальто, – снова в его глазах читалось недоумение.
И тут вспомнишь ее, и тут же придет. Раздались тяжёлые быстрые шаги женщины, и она появилась в проёме.
– Что случилось? Кто? Что? – выглядела как разъярённый Цербер, в поисках жертвы, быстро осмотрела место преступления, и сделала вывод. – А это ты! Сейчас я тебе покажу, – она собиралась было рвануть в мою сторону, но незнакомый мужчина ее окликнул.
– Матильда, – домомучительница его в порыве гнева не заметила, потому что даже на месте подпрыгнула, стоило ему произнести ее имя, – не заводитесь. Это я уронил, – она молчала, неужели эта дама может растеряться? – Не нужно ничего никому показывать. Я не смог пройти мимо этих кондитерских изделий, хотел сказать, чтоб подавали.
– Я распоряжусь, не стоило вам самому, не по статусу вам оно.
– Хорошо, а вы, – мужчина посмотрел на меня своими темно-карими, почти черными глазами, – сделайте все как было.
И вышел. Матильда задержалась на секунду, посверлила меня гневным взглядом и пошла на кухню. А я осталась стоять среди размазанных эклеров и вспоминать, где я видела его лицо. Уж больно знакомым оно мне показалось.
Лика все это время выглядывала из кладовой, где хранились продукты.
– Какой красавец.
– Кому что, а лысому расческа. О чем-то ещё, кроме мужиков можешь думать?
– Очень он похож на того, кого ты мне описала.
– Вряд-ли в моем описание были слова «с длинными ушами». Он эльф.
– Одно другому не мешает. К тому же он выглядел как тот красавчик с обложки журнала.
Ах, вот где я его видела. Действительно, сходство есть.
– Тем более, он на служанку даже и не взглянет. Если ты не заметила, мы здесь никто и зовут нас никак, в прямом смысле этого слова. На твоём месте я бы лучше думала, как нам убраться отсюда обратно к себе на родину.
