Проводив гостью, женщины решили на нервной почве попить чаю с чем-нибудь сладким. Отцовская квартира к чаепитию категорически не располагала, поэтому с трудом заперев дверь, подруги спустились на этаж ниже, в квартиру Лены.
Алёна вызвалась сходить в магазин. Там она купила всё, что ей понравилось – хороших конфет, румяных польских яблок, дорогого сыра и копчёной колбасы. Вспомнив, что обещала чаще звонить мужу, чтобы держать его в курсе дел, и чувствуя угрызения совести, Алёна зашла на почту и позвонила на домашний номер.
– Я по тебе очень соскучился, – сказал Максим, – ты когда собираешься домой?
Алёна вкратце пересказала последние события. Муж пришёл в ужас, что было, впрочем, вполне предсказуемо.
– Слушай, бросай всё и немедленно уезжай оттуда! Ну его, это наследство!
– Как я могу уехать, – вздохнула Алёна, – я ещё не оформила до конца документы на квартиру. Ты что, хочешь, чтобы она досталась убийцам? Папа на том свете этого не поймет. А картины? Эти подонки всё вынесут, а ведь отец вложил в эти картины всю свою душу. Завтра я иду на приём к зам.прокурора, может, хоть он меня выслушает.
– Еще раз хочу заострить твоё внимание, будь очень осторожна. Никуда не ходи одна вечером. И в квартиру одна не ходи – у них есть ключ! Слава богу, что тебя приютили соседи. Постарайся побыстрее управиться. Я тебя очень жду! И мама твоя всё время спрашивает, звонила ли ты. Мы понимаем, как тебе тяжёло приходится.
– Постараюсь выполнить твои указания, – слабо улыбнулась Алёна.
За то время, пока Алёна ходила в магазин, Лена успела поджарить горку золотистых драников из белорусской бульбы.
– Что-то ты долго ходила, я уже забеспокоилась, – сказала женщина.
Алёна вытащила гостинцы к чаю.
– Накупила на пол моей зарплаты, – сказала Лена, – ты бы поэкономила, деньги ещё пригодятся.
– А что, у вас маленькие зарплаты в Бресте? – поинтересовалась Алёна.
Она уже была наслышана об этой проблеме из разговоров на кафедре.
– Да уж, не больно-то разбежишься, – вздохнула Лена. – Хотя, если бы Гоша не пропивал всю свою зарплату, нам бы хватало. У него родственники в деревне, вот там нищета…
– Но у вас продукты заметно дешевле, чем в России. – Алёна чувствовала себя в гастрономе Бреста богатым человеком. – К тому же качество продуктов гораздо выше. Колбаса вкусная, сыр тоже. Я выпила на поминках стопку водки, которую обычно не пью. Так и водка без неприятного привкуса, как говориться, чистая как слеза. А про вашу картошку я вообще молчу.
– Что – нравится? – улыбнулась Лена. – Ты кушай драники. Я их со шкварками сделала.
Она положила на тарелку драники со шкварками и золотистым жаренным луком. Алёна вспомнила, что целый день ничего не ела, только выпила кофе в своем любимом кафе в центре города. Из-за всей этой нервотрепки щеки у неё стали впалыми, черты лица заострились. Если так пойдет дело, то никто её не узнает. Алёна через силу заставила себя съесть драник. Потом Лена налила ей душистого чаю с какими-то травками, собранными в деревне, а также предложила местного мёда. Мёд был привезен из местности, граничащей с Беловежской Пущей.
Женщины засиделись допоздна. Лена жаловалась на свою тяжёлую женскую долю – детей нет, Гоша беспробудно пьет, зарплата маленькая. В больнице, в отделении гнойной хирургии, где Лена работает, каждый день какие-нибудь ужасы. Единственное, что помогает держаться, это вера в бога. Лена нашла утешение в одной из баптистских церквей. Она даже похвасталась, что молилась, чтобы ей, наконец, поставили телефон. И вот неожиданно ей приходит сообщение, что её очередь на телефон подошла, можно его поставить. Алёна, воспитанная в православной вере, молча выслушала, никак не комментируя. В конце концов, в Лене подкупает искреннее желание всем помочь, а выбор церкви – её личное дело.
