– Не помню, – задумался Гоша, который был, на удивление, трезв, – по-моему, на нем были серые брюки, а до пояса он был раздет.
– Точно помнишь, брюки? – c пристрастием допрашивала его Лена. – А не полосатая пижама?
– Нет, точно пижамы не было, брюки такие, серые, в которых Александр Васильевич ходил в институт.
Женщины переглянулись.
– А где же пижамные брюки? Они куда-то девались, раз их не было на Александре Ивановиче. Валялась на диване только куртка. У меня такое впечатление, что кто-то пытается представить дело таким образом, чтобы всё выглядело, как естественная смерть.
– Эти усилия, которые прилагаются, говорят о том, что незнакомцы имеют представление, как скрыть улики, – принялась рассуждать Алёна, – о каком-то профессионализме, что ли. Тем не менее у них есть явные проколы.
– Вот твой муж и поможет в этом разобраться, – устало сказала Лена.
Алёна взглянула на себя в зеркало и пришла в ужас. Никогда она не выглядела столь запущенной. Голова несколько дней не мыта, волосы висят как пакля. Вид хмурый, взгляд затравленный, на переносице залегла глубокая морщина.
«Надо срочно перестать хмуриться, – подумала женщина, – а то эту морщинку потом ничем не расправишь». Настроение было поганым, на душе скребли какие-то серые кошки.
Все же, подумав, Алёна решила на следующий день отправиться в парикмахерскую, чтобы не напугать своим внешним видом супруга. «Почему я забыла попросить Максима привести мне фен и косметичку. Ну ладно, не взяла с собой на похороны, потому что была сильно расстроена. Но сейчас я могла бы сказать мужу взять эти столь необходимые для женщины предметы. Зачем попросила взять этот дурацкий засов?».
Алёна вспомнила своих бабушку и дедушку. Они рьяно боролись за безопасность. На ночь бабушка запирала входную дверь не только на ключ, но и на засов. А если приходил кто-то посторонний, общалась исключительно через довольно массивную цепочку. Мать всегда сердилась на стариков, говорила, что это глупо. Было спокойное советское время, в квартиры никто не врывался.
С другой стороны, если бы отец не был столь беспечен, и квартира закрывалась изнутри на засов, её бы не смогли ночью открыть специально подобранным ключом и, скорее всего, ничего бы не случилось. Никто не смог бы зайти потихоньку и вероломно застать спящего врасплох. Но в отцовской квартире стоял простенький замочек, который открыть можно было, наверное, шпилькой.
Или ещё… У отца был открыт балкон, жарко ему, видите ли было, закалялся. Через балкон и вошли в квартиру пожарные, когда отец перестал появляться во дворе и на кафедре. Может, убийцы тоже вошли через балкон. Не так уж сложно спуститься с крыши на балкон четвертого этажа. Подозрительный студент, который приходил на поминки, кажется, он что-то говорил про секцию альпинизма. Да, он посещал секцию альпинизма и попросил картину с видом гор, якобы хотел повесить в секции.
Но, скорее всего, сделали вторые ключи. Возможно, похитили ключи у доверчивого и рассеянного отца и сделали дубликат. Сосед по площадке, Лосев,
рассказывал, что незадолго до трагедии отец не мог открыть замок и обращался за помощью. Да и у Алёны были проблемы, замок заедал, поэтому и пришлось врезать ещё один.
Во время этих размышлений Алёна сидела в маленькой парикмахерской, где ей делали укладку. Женщина осталась довольна результатом. Волосы сделали излишне кудрявыми, если уж придираться, но всё равно прическа стала гораздо лучше.
