Сон, сон. Это всё опять дурной сон. Боль не уходила. Катя перевернулась на другой бок и почувствовала холодную липкую лужицу под поясницей.
***
В больничной палате было тесно. Четыре койки с одной стороны и четыре с другой занимали женщины разных возрастов. Беременные на сохранении, одна после аборта и двое после операции: бабулька семидесяти лет и Катя. Врач, строгая, подтянутая, вошла в палату и направилась к Катеньке.
– Как самочувствие? – женщина аккуратно присела на край кровати и принялась изучать документы. Девушка молчала. – Слава Богу, операция прошла удачно.
– А ребёнок?
Женщина закрыла карту и сочувствующе посмотрела на девушку.
– Вы не были беременны.
– Неправда, – прошептала Катя.
– Это был пузырный занос. Сложное заболевание, при котором…
– Неправда! – Катя взвизгнула. Вся палата внимательно смотрела на скандалистку. – Ребенок был, мне врачи говорили. И УЗИ, я делала УЗИ.
– К сожалению, мы живем в такое время, где не каждый специалист является таковым. Мне очень жаль.
Женщина встала и направилась к выходу.
– Доктор, я ещё смогу иметь детей? – спросила Катенька.
– Нет никаких гарантий. С таким большим заносом мне не приходилось сталкиваться в своей практике. Но при адекватном лечении есть шансы сохранить репродуктивный потенциал с возможностью последующей нормальной беременности. Будем надеяться на лучшее.
Ося не навестил Катю ни разу за всё время её пребывания в больнице. Свекровь единожды позвонила. Сказала, что она так и знала, она видела, кого берёт её сынок, и вся вина лежит полностью на Кате. И вообще, нужно было сначала проверить её, затребовать анализы, а потом звать замуж. Достаточно было взглянуть на эту малахольную, чтобы понять: из неё ничего путного не выйдет. Монолог продолжился рассуждением о неполноценности семьи без детей и завершился издевательским вопросом: понятен ли Кате её намек или ей требуется пояснить более конкретно? Катя даже не плакала. И совсем не удивилась, по выписке из больницы обнаружив свои вещи в свекровиной квартире. Упакованные в пакеты у стенки. Подхватив пакеты, Катенька вышла из ненавистной сороковой квартиры. Она в нерешительности постояла на лестничной клетке и надавила на дверной звонок сумасшедшей соседке. Но дверь не открывали. В школу Катя так и не вернулась. А ещё через полгода шумный плацкартный вагон увозил её далеко-далеко, к северным холодным водам.
***
– Вера Борисовна, можно? – курносая медсестра просунула голову в приоткрытую дверь.
– Да, Надюша. Что там у тебя? – женщина сняла очки, зажмурилась и потёрла переносицу.
– Пришёл повторный гистологический анализ Балабановой.
– А, это той девушки с пузырным заносом. Ну давай сюда.
Медсестра нерешительно протянула бумагу.
– Вера Борисовна, результат тот же. Это не трансформированный хорион. Это… кусок свинины…
Вера Борисовна внимательно просматривала результаты. А медсестра растерянно продолжала свой монолог:
– Свинина в матке – кому скажи, не поверят. Хотя… Помню, бабушка мне рассказывала, что есть ведьмы такие, они детей в утробе материнской воруют. И меняют на кусок свинины или уголь. Если уголь – то мать умирает, а со свининой ничего… Выживает.
Врачиха в недоумении подняла глаза на медсестру.
– Надя, что вы чушь какую-то мелете. У вас работы нет?
Смутившись, медсестра поспешила удалиться из кабинета.
– Да уж, специалистов с каждым годом становится всё меньше и меньше.
