– Я говорил тебе о своем новом доме у Кубани.
– Да, я помню, – она засмеялась, – это было отчаянно. Я никогда не решилась бы на такой поступок.
– Часто нужно рисковать, чтобы преуспеть. Дом не новый, но крепкий. Я отремонтирую его и поселюсь там. Он станет новым родовым гнездом Селиховых.
– Рада слышать это, – Нина произнесла эти слова так, будто ждала от меня кое-чего определенного. Новых слов. Слов о ней.
– Я хочу, чтобы ты переехала туда со мной.
Нинины красивые аккуратные брови медленно поползли вверх. Она восторженно посмотрела на меня, улыбнулась. В следующее мгновение напряглась, подтянулась и принялась осыпать лицо поцелуями.
– Конечно, конечно я хочу этого, – в перерывах между чмоками говорила она, – я хочу, чтобы наши отношения, наконец, приняли форму!
– Всему свое время, – я засмеялся, обнял девушку за плечи, рывком перевернул, оказался сверху. Нина вскрикнула, засмеялась.
Когда наши взгляды встретились, девушка посерьезнела. Она смотрела с любовью и настоящим обожанием.
– Я хочу тебя снова, – улыбнулся я.
– Я хочу быть только твоей, – тихо ответила она.
– А что это вы тут делаете, а? Что шумите? – Нина вошла в кухню. Ее явно заинтересовал звук маленькой шлифовальной машинки, что то мерно гудела, то взвизгивала в моих руках, – о! Ты нашел папины инструменты?
– Тебе тоже интересно? – я поднял на нее взгляд, – присоединяйся.
Я расположился за барной стойкой, над расстеленной на столешнице газетой. В почерневших пальцах я держал кусочек свинца – пулю с Ифритом Смерти внутри. В другой руке была зажата миниатюрная шлифовальная машинка, снаряженная малюсеньким сверлом. Я старательно проделывал в свинце крохотное отверстие.
Катя сидела рядом и увлеченно наблюдала за процессом.
– Ну, – беззлобно проговорил ей я, – не суй нос так близко. Пыль попадет в глаза, тогда будешь знать.
– Ну там интересно, – пискнула девочка.
– Я знаю, – я посмотрел на нее, – что тебе интересно, но может стать очень больно, если стружка попадет в глаз.
Катя поморщилась, отстранилась.
– Что это? – Нина села на против, с интересом посмотрела на пулю.
– Пуля. Ей меня подстрелили, – я поднял глаза, – в тот самый день.
– Ты был ранен? – удивилась девушка, – я видела тебя на похоронах. Ты не казался раненным.
Я не ответил, только улыбнулся.
– А что ты делаешь? – спустя полминуты спросила Нина, – зачем тебе пуля?
Я отложил машинку. Взял тонкий кожаный шнур и продел сквозь крохотное отверстие. Завязав, повесил на шею.
– Талисман, – улыбнулся я, – наудачу.
– Надо же! – Нина засмеялась, – я не думала, что ты такой суеверный.
Я тоже засмеялся, пожал плечами.
– А мне такое можно? – Катя указала на пулю, – тоже хочу такое.
– Можно, – я взял девочку, посадил себе на колени, – я обязательно добуду для тебя пулу и сделаю такую же штуковину, хорошо?
– Да! – девочка весело посмотрела на Нину.
– Нина, а ты помнишь что мы хотели, когда Рома придет? Я без тебя не хотела ему говорить.
– Что? У вас от меня тайны? – я улыбнулся.
– Страшные тайны, – Нина показала белые зубки, – конечно, помню, солнышко.
– Давай сейчас?
– Давай!
– Я заинтригован, как никогда, – Катя смешно выгнулась, сползла с моих коленей. Я легонько поддержал ее, чтобы девочка не ударилась о столешницу. Она забавно оббежала стол, схватила Нину за руку, потянула.
– Пойдем!
– Ну-ну золотце, – Нина хохотнула, встала из-за барной стойки, – тише, руку вырвешь!
– Давай! – Катя весело тащила девушку за собой.
