Я активировал ифритное зрение. Ага! Попался! Источников было несколько: Смартфон одного из стрелков (там сидел Ифрит Предательства, либо он что-то задумал, либо жене изменяет, созванивается с любовницей), автомат одного из стрелков (внутри был Ифрит Жажды Быстрого Огня, наверное, хозяин ствола шмалял только очередями). Последним источником был жирный ифрит, живший в старом пианино, стоящем под лестницей у стены.
– Какого хера? – удивился я, – почему он сидит в пианино?
Ифрит Тяги к Безумной Скорости нервно подрагивал внутри музыкального инструмента.
– Ладно бы мотоцикл, но пианино? – пожал я плечами. А потом напрягся и по очереди усмирил каждого ифрита. Красные ниточки энергии, тянущиеся от духов, к рукам мага исчезли. Огненные шары тут же потухли.
– Не понял… – маг удивленно осмотрел свои руки, – что за черт? Какого хера?
– Э, че там у тебя? – сказал один из автоматчиков.
– Не знаю! Магия не работает! Не понимаю почему!
– А мля… – запричитал второй, – нам тебя Ланской дал, что б ты прибить их помог, а ты бесполезный, как полено на рыбалке.
– Заткнись, баран! – крикнул маг, – он может слушать!
Ланской? Нужно бы запомнить. Но вот еще один занятный факт. Маг не понял, почему заклинание перестало работать. В этом мире не знают ни об ифритах, ни об ифриторике – науке по их изучению и использованию. Я помнил, как удивились мужики на втором этаже, когда я бабахнул по ним из своего нового ствола.
– Он выскочил в окно! – крикнули с первого этажа.
– Вот сука! – маг сплюнул себе под ноги, – уйдет!
– Не уйдет! Сейчас вернется!
– Эй! – заорали сверху из окна, откуда я спрыгнул, – я знаю кто ты. ты – Роман Селихов. Сын Евгения. Так вот. У нас твоя сестра! Давай, поздоровайся с братом. Не хочешь? Ну ладно, мелкая сучка! Тогда просто покричи для него!
Катя крикнула от боли, залилась рыданием.
– В общем, бросай свою неведомую цацку и сдавайся! Все кончено, Селихов!
Меня, как импульсом, прострелила холодная ярость. Связь Романа и Екатерины была очень сильна. Его тело буквально переполнили гормоны. Я сжал зубы. Нет, Аврора, не гаси это чувство. Я могу его использовать, чтобы победить.
Я сунул руку в карман. Достал оттуда смятую пулю. Ифрит Смерти был там, страшный, отталкивающий. Он спокойно, будто сознавая собственную силу, переливался фиолетовым светом внутри измятого кусочка свинца. Я вступил с ним в противостояние, используя свою ярость, как оружие.
– Где ты, Селихов, – я услышал, как оставшиеся бандосы спустились по лестнице, присоединились к остальным. Их осталось шестеро.
Один из них, невысокий, полноватый мужик в балаклаве, спортивном костюме и потертом черном осеннем плаще, держал Катю. Он прижал ее крепко к себе, приставил к виску короткий угловатый пистолет.
– Выходи, или она умрет, Селихов, – крикнул он.
– Ты думаешь, – один из автоматчиков заорал, оглядываясь по сторонам, – мы будем за тобой бегать, сукин сын? Мы прикончим ее. А потом и тебя достанем из-под земли!
Я отвлекся от борьбы с ифритом лишь на мгновение. Почувствовал, как злоба, вызванная словами бандитов, копится во мне. Я дал ей волю, сконцентрировал и направил в пулю.
Она задрожала, заплясала на ладони. Когда я победил, ифрит застыл на месте. На плоской стороне смятой пули открылся маленький змеиный глаз. Он посмотрел на меня. Я сжал губы, зажал пулю в кулаке. Так вот что это за сила? Что ж. Им всем конец.
