. Похоже, Тирибаз как раз и затевал какую-то интригу. Но назад ходу уже не было – долг платежом красен.
– Захочет ли он выслушать меня, – с сомнением сказал Демарат.
– Захочет, – уверенно сказал Тирибаз. – Тем более что совет твой будет касаться толкования некоторых эллинских законов, в которых ты большой дока… – И он передал Демарату пожелания царицы Атоссы. – Не сомневаюсь, что она попросит тебя об этом лично, но ты должен быть готов к разговору. Ксеркс никогда не забудет о твоей услуге, поверь. Всего несколько слов, сказанных вовремя и по делу, могут сослужить тебе большую службу в будущем.
На том они и попрощались. Демарат со сдержанной радостью, – поговорить с Дарием! всего лишь! какие пустяки… – а Тирибаз с чувством честно исполненного долга. Теперь в этой придворной интриге пусть участвуют другие (естественно, под контролем тайной службы), а его дело – сторона.
Царский прием с небольшими перерывами длился почти до самого вечера. А затем начался долгожданный пир. Сытное угощение получила и армия. Долгожданный Новруз наконец вступил в свои права.
Глава 5
Ольвийская харчевня
Кто в Нижнем городе не знает харчевню-капелею Фесариона? Расположенная в гавани, она привлекала к себе не только матросов и гетер, но и вполне приличных граждан. У Фесариона всегда можно было узнать последние новости, посудачить о делах житейских, а то и устроить политический диспут, благо хватало и оппонентов, и благодарных слушателей.
Фесарион появился в Ольвии не так, как основная масса колонистов, которые тащили с собой разное барахло, – нужное и не очень – вместе с домочадцами, рабами и даже живностью, будто плыли в совершенно дикие края, где сплошная пустыня. Фесариона доставила в ольвийский порт изрядно потрепанная галера, и он высадился на берег в рваном платье и с одной котомкой на плечах. Подтвердив в магистрате, что он вольный человек, Фесарион какое-то время перебивался случайными заработками, а затем вдруг купил у одного престарелого ольвиополита, возжелавшего умереть в родных краях и уехавшего в Милет, участок земли в Нижнем городе.
Купив землю, Фесарион размахнулся не на шутку. Он построил самую большую харчевню, и не только в масштабах Ольвии, но и других греческих колоний. Мало того, он усовершенствовал свое дело, добавив к харчевне еще и несколько жилых помещений. Две комнаты занимал он сам, а остальные служили гостиничными номерами для приезжих. Это было необычно, и харчевня-капелея Фесариона сразу же начала процветать, так как комнаты у него снимали в основном купцы, и платили они не скупясь.
Посвистывая, Ивор шел по Ольвии. Он направлялся в харчевню-капелею Фесариона с важным заданием хозяина – отыскать двух вольноотпущенников. Их звали Кимерий и Лид. Собственно говоря, настоящих имен этих двух проходимцев никто не знал; Кимерий и Лид были прозвищами. Первый был сыном киммерийца и женщины из племени скифов, а второй родился в Лидии, но вряд ли был чистокровным лидийцем. Как они попали в рабство, про то история умалчивает, так же, как и то, за какие заслуги получили вольную. Но дальнейшие «подвиги» Кимерия и Лида были хорошо известны ольвиополитам.
Обычно осень и зиму они проводили в Ольвии – отсыпались, пьянствовали и буянили. А с весны уходили на промысел – били в лесах возле Борисфена дичь и разного зверя. Мясо оленей и диких лошадей-тарпанов они солили и вялили, чтобы потом продать на Торжище Борисфенитов, а шкуры пушных зверей сдавали Алкиму, который имел от этих сделок неплохую прибыль.
