Потом мы спустились на ужин. Стол был великолепен, вокруг нас бегали и Марта с Мэри и Лизой, и Лу, горничная самой Кэт. Все походило на какой-то пчелиный улей. Я отказался от предложенного вина, но Кэт постепенно осушила свой бокал. Уже через десять минут я наелся и откинулся на стуле. Мне кажется, что того, что стояло на столе, мне хватило бы на неделю, не меньше. Кэт ела очень медленно, но видя, что я уже закончил, стала торопиться.
– Не спеши, – сказал я и встал. Спасибо за прекрасный ужин. – Я пробежал взглядом по всей кухне, давая понять, что мое спасибо относится ко всем присутствующим. – Кэт, я буду у себя.
Уже поднимаясь по лестнице, мне показалось, что на кухне что-то обсуждают, и не в один голос. Мне было даже приятно. Войдя в комнату, я сразу прилег на кровать. В действительности я никогда так много не ел. Тянуло расслабиться, и даже заснуть.
Хорошо, что я этого не сделал. Вскоре в дверь постучали, и я вскочил. Мы пошли с Кэт в нашу общую комнату.
Не знаю, что дал ей бокал вина, но, наверное, для чего-то он был ей нужен. Ее рука уже не была так заметна, прикрывая мою, но тепло чувствовалось. Мы как-то весело посмотрели друг на друга.
– Начинай, – сказал я ей, улыбаясь. – Ругай. Только по всей форме, как у тебя заведено.
– Джон, глупый, как можно тебя ругать в прямом смысле этого слова? И за что? Просто, я буду говорить, а ты слушай. Может, потом ты меня будешь ругать. А когда мы оба иссохнем, можем перейти к другому. Согласен?
Я просто кивнул головой и сосредоточился.
– Почему ты так себя повел с прислугой? Она не привыкла к такому обращению, и даже сейчас еще не пришла в себя. – Кэт сделала паузу, но не ждала моего ответа. – Какие продукты ты привез с собой и зачем? Ты хоть видел, чем забиты холодильники? Ты спрашиваешь разрешение взять свой собственный кефир из холодильника? У кого, у прислуги? Ты ни разу не позвал Мэри или Марту, чтобы они что-нибудь принесли в твою комнату. Тогда зачем они вообще нужны? Переносить вещи, это не работа хозяев или их гостей. Ты не отдал ничего в стирку, за целый день. Даже не попросил что-нибудь погладить. Ты съел ужин за десять минут без каких-либо эмоций. Что думать мне и повару, что все было таким невкусным? Ты….
– Все ясно, – перебил я ее, улыбаясь. – Не продолжай, мне грустно. Кэт, мне показалось, что ты искренне хотела, чтобы я оставался таким, какой есть. Я и был таким, и хотел бы им же и остаться. Все, что ты перечислила, это же так обыденно, незначительно… – я не мог подобрать слова. – Мне понравился ужин. Вернее, я ем все подряд, и лишь для того, чтобы жить. Для меня не важен процесс или форма того, что я сейчас поглощаю, я просто даю организму калории, а каком виде, ни мне, ни ему нет до этого дела. Прислуга? Разве я что-то делал специально? Заигрывал или хотел оставить впечатление? Зачем, если я такой всегда? Одежда, она не играет для меня никакого значения. Она должна быть, чистой и опрятной, но просто быть. На ней тоже заклиниваться? Кому это надо? Лично мне, – нет. Да и, в конце концов, это – твой дом, твои холодильники. Пусть я буду другом, что мне делать? Сесть тебе на шею или твоей прислуге? По какому праву или желанию? Они же тоже люди. Может, я вижу все по-другому, но мне неприятно кому-либо доставлять хлопоты. Да, когда-то и у меня было все почти также как и у тебя. И как я ко всему относился, я уже передумал сто раз, наконец, поняв, что был неправ. И вообще, из-за кого я здесь? Из-за прислуги, еды, комфорта или денег? – Тут я запнулся. – Кстати, я верну тебе деньги. Не скрою, они мне очень помогли в этот момент, но и легли камнем на душу. – Я замолчал.
