Стул со скрипом отодвинулся, и Куэрво отвесил обоим игрокам короткий кивок. Оказаться на первой полосе завтрашней газеты сеньор Куэрво не стремился, а потому спешно широкими шагами направился к маячившей вдалеке фигуре своей жены. По его лицу катился пот, который он безуспешно пытался отереть ажурным платком, а напряжение, пронзившее его тело, лишь усиливало звон натянутых до предела нервов.
Натаниэль хмыкнул и по-хозяйски подобрал карты Анхеля.
– Ха, да у него каре!
Натаниэль присвистнул и, качнувшись, с грохотом опустил стул на все четыре ножки. Стол подпрыгнул, а вместе с ним рассыпались по столу и выдвинутые фишки. Уилл не успел заметить, как Натаниэль сгрёб к себе все карты и манящим жестом попросил Уильяма отдать и те, что он держал сейчас в руках. Уилл с трудом смог сглотнуть, почувствовав, как слюна со скрипом поползла по стенкам пересохшего горла, и протянул Натаниэлю свои карты.
– Замечательно, – улыбнулся мужчина и подмигнул Уильяму.
Расстегнув пиджак, под которым Уилл успел заметить кобуру, Натаниэль вновь растасовал колоду. Карты скользили в его руках настолько быстро, что даже Уилл не мог заметить ни одного намёка на блеф. Он засмотрелся на длинные тонкие пальцы мужчины, отдалённо напомнившие лапки паука. От Натаниэля не укрылось внимание, которое Уилл уделил его движениям, и он улыбнулся, сбросив в сторону Уильяма и себе по очереди две карты.
– Что предпочитаете, классику или техасский? – карты замерли в руках Натаниэля, острая светлая бровь надломилась, а бледные глаза сузились, устремившись взглядом куда угодно, но только не на Уильяма.
Уилл даже растерялся от такого вопроса: обычно именно он решал, какую партию они с соперником будут разыгрывать на этот раз.
– Классику, – спустя несколько секунд раздумий ответил он.
– Классику? Не любите пробовать что-то новое, мистер Белл? – Натаниэль разочарованно хмыкнул. – А как же эксперименты, ранее неизведанные ощущения? Мне казалось, что такой человек, как вы, несомненно, должен стремиться к самосовершенствованию.
От взгляда Натаниэля хотелось поскорее спрятаться: он был тяжёлый, он разом давил на Уилла и проникал сквозь него, пробирался в каждый уголок сознания, копаясь в воспоминаниях, мыслях, идеях. Натаниэль походил на людей, от которых не могло укрыться ничто, словно они могли читать мысли и предугадывать все, что ты ещё только мельком запланируешь. Он был тем самым человеком, чьё одно лишь присутствие в помещении заставляло воздух становиться тяжелее и гуще, опускаться на пол и лишать людей возможности дышать, выбивая из лёгких остатки кислорода. Уильям не мог понять, кажется ли ему все это или нет, но его щеки все же вспыхнули. Однако Натаниэль этого уже не видел, обернувшись на проходящего мимо них официанта.
– Не думаю, что мне повезёт так же, как и мистеру Куэрво, – Натаниэль отложил оставшиеся в колоде карты в сторону и поднял свои собственные. – А вам, мистер Белл, и вправду везёт столь часто, что наш общий знакомый решил непременно упомянуть об этом?
Уильям не был уверен в том, что ему в этот вечер везёт: ни одна из полученных им карт не могла привести к выигрышу, даже если бы он напряг все свои возможности. Фишек у Уилла было не так много, чтобы разбрасываться ставками необдуманно, однако достаточно, чтобы вести и контролировать игру, – он мог либо бросить эту затею в самом начале, либо вынудить своего противника сдаться, повысив ставку в несколько раз. Ставка Анхеля, на которую он положил глаз ещё в начале партии, была единолично отобрана Натаниэлем, хотя Уилл не сомневался в том, что у него и без того было достаточно денег, чтобы вести игру.
