Поздняя античность испытала большое влияние восточных дуалистических учений. Тело – темница, чувства плохи, ибо неверны, преходящи. Тело – место заключения и страдания души. Мудрость – приготовление к смерти, к освобождению, быть может, к странствию в других телах. Было бы ошибкой находить в подобных тезисах исходное эллинское мироощущение…
* * *
После лекции Розанов быстро спустился на второй этаж.
– Ну что, Надежда Сергеевна, опять – двадцать пять опечаток!
Он придвинул стул, сел рядом с Громовой у компьютера. Успел заметить, что «Феликс» настроен скверно.
– Двести пятьдесят не хотите?! Вы, когда пишете, о чем думаете, Василь Васильевич? – брюзгливо откликнулась Надежда Сергеевна. – Ну смотрите… Так, сейчас… Вот. «Онтомологический ряд» – это что такое? Зоопсихология? Онтология?
– Где? – Розанов одел очки, подался к монитору. Засмеялся. – Нет, просто аналогично…
– Читал Набокова на ночь… Дальше… Вот этот кусок, насколько я понимаю, вообще попал сюда не по делу.
– О, да! Это конец второй главы. Давайте, сразу переставим.
– Подождите. Переставите дома. Смотрите, что у Вас с синтаксисом… Запятые и точки я Вам должна проставлять?.. Здесь на одной странице три раза «как бы» и «однако»… Ну а здесь Вы, видимо, вообще не смотрели, что печатаете – это же полное безобразие! Я не думаю, что заслуживаю подобного обращения, Василь Васильевич. А может, Вы бездарь?
Розанов уныло смотрел в пестрый от красной правки текст. «Железный Феликс», все-таки, очень удачная кличка.
– Ну и, разумеется, список литературы; Вы просто проигнорировали мои замечания. Короче говоря, Надежда Сергеевна свернула программу, извлекла «флешку». – Я жду от Вас полностью готовый вариант в пятницу, в десять часов.
– Надежда Сергеевна, давайте пол-первого, я обещаю!
– В десять, Василь Васильевич. Извините, у меня тоже много работы. В противном случае я отправлю сборник без Вашей статьи, можете потом объясняться с Игорем Николаевичем.
– Надежда Сергеевна, Вы привычно губите во мне автора, ученого и человека…
– Ничего! Переживете. По-другому, голубчик, книги не пишутся. Сделайте себе распечатку, смотрите в транспорте… Чего по сторонам-то глазеть?
Она неожиданно ударила его коленкой в бедро. Розанов удивленно поднял глаза и отшатнулся: «Феликс» весь сморщился и радостно смеялся своими ужасными кривыми зубами. Тут же страшно закашлялся.
– Налить Вам воды? – испугался Розанов.
Громова махнула ему рукой. Он вышел.
У лифта окликнула Света.
– Василь Васильевич, пришел факс из Норвегии; нужно оформлять визу.
– Ехать в посольство?
– Я позвоню, узнаю, когда прием. Василий Васильевич, там три приглашения.
Он вопросительно посмотрел на нее.
– Вы, Михаил Иванович и я, если не возражаете…
Света прикусила зубами ручку и, глядя на него, загадочно повела головой.
– Ой, Свет! Искренне рад! Я думаю, ты все сделаешь. Паспорт у меня есть.
– Я узнаю, нужно ли собеседование, но подача документов, скорее всего, личная. Вам нужно еще заполнить вот эти анкеты участника и подготовить тезисы доклада. Игорь Николаевич просил в пятницу.
– Обойдется! Сегодня среда – какая пятница!
– Он хочет в понедельник все утвердить у Заварзина…
– Ладно, Свет, спасибо. С Игорем Николаевичем я сам переговорю…
Вечером, дома, Маша бодрая, оживленная.
– Суп будешь?
– Буду.
– Иди, мой руки, сейчас подогрею.
Кухня маленькая, уютная. Стены закрыты полками, навесными шкафчиками. У окна стол и даже втиснулся крохотный угловой диванчик. Над столом необычное низкое бра – трехглавый дракон, распростертый, с тремя разинутыми светящимися пастями. Телевизор на холодильнике.
