– Самую безобидную. Я – графф по рождению и желаю жить на своей родине.
– Значит, вы утверждаете, что вчера Белый аурум был украден не вами?
– Не мной.
Было видно, что невозмутимый тон, с которым Ирвелин отвечала на вопросы, накалил утомленный рассудок детектива добела. Он учащенно дышал и бросал молнии всюду, куда попадал его взгляд.
– С пианино прошу быть аккуратней, – сказала Ирвелин, заметив, как желтый плащ поднял его крышку рассеянным взмахом. – Инструмент довольно старый, струны у него хрупкие.
Замерев, офицер с немым вопросом посмотрел на своего начальника.
– Не беспокойтесь, Ирвелин. Ваше имущество сохранится в целостности, – произнес Ид Харш чопорно и знаком дал офицеру разрешение продолжать.
Далее последовал ряд скучных вопросов. Где эти тринадцать лет семья Ирвелин проживала, где Ирвелин училась и кем работали ее родители за границей. Когда напротив каждого вопроса была проставлена галочка, детектив захлопнул папку.
– И последний вопрос. Как вы, госпожа Баулин, относитесь к поступку вашего отца тринадцатилетней давности?
– Разве мое отношение может каким-то образом помочь следствию?
– Все зависит от вашего ответа.
Значит, от ее ответа зависело, поставят ли ее имя в один ряд с именами других подозреваемых. Долго размышлять Ирвелин не пришлось.
– Я не осуждаю отца. Свой поступок он совершил без злого умысла.
Ид Харш отреагировал на ее ответ с чем-то наподобие хитрой усмешки.
– Получается, и в действиях вчерашнего вора не было злого умысла?
– Этого я знать не могу, – утвердила Ирвелин.
Они долго переглядывались, прежде чем Ид Харш обратился к желтым плащам.
– Ребята, нашли что-нибудь?
– Ничего, детектив, – откликнулся из спальни первый, а второй вышел с балкона и солидарно замотал головой.
– Тогда уходим. Здесь мы закончили.
Вернув бумаги за пазуху, Харш грузно поднялся.
– А как самочувствие у дворцового отражателя, на которого вчера напали? – спросила Ирвелин. Сыщик посмотрел на нее не то с изумлением, не то с досадой.
– В госпитале пришел в сознание. Но допрашивать его еще рано. До свидания, госпожа Баулин.
Не сказав больше ни слова, Ид Харш обошел Филиппа и направился к выходу. Желтые плащи ушли следом. Продолжая избегать взгляда Филиппа, Ирвелин занялась неотложным делом – начала раскладывать уличную обувь согласно сезонности. Иллюзионист подошел к окну и осторожно посмотрел вниз, на Робеспьеровскую. Вскоре он громко объявил «уехали» и вернулся к прихожую.
– Полагаю, нам стоит вернуться к Августу и Мире, – кратко сказал он.
Возражать Ирвелин не стала.
***
Как только они вернулись в квартиру Миры, двое озабоченных граффов накинулись на них с расспросами.
– Ирвелин, что желтые плащи хотели от тебя?
– Они ушли? Что вы им сказали?
– Они нашли вора?
– Вы не рассказали им про странное поведение моего сувенира?
Время, которое им пришлось провести в мучительном ожидании, не пошло на пользу обоим: Мира побледнела так, что почти слилась с цветом своих волос, а с Августа сошла его самоуверенная ухмылка. Все вместе они прошли в мастерскую, и Филипп первым взял слово.
– Желтые плащи ушли. Белый аурум до сих пор не найден. Про сувенир мы ничего не сказали. – Август и Мира выдохнули, а Филипп прибавил: – Однако, как выяснилось, у некоторых из нас есть секреты, которые неплохо было бы обнародовать.
Ирвелин ждала этих слов и уже приоткрыла рот, чтобы начать говорить, но Филипп вдруг опередил ее:
