Глава 6. Смеющиеся в Храме
Как будто сверху я увидел Иерусалим, его южную зеленую окраину, оливковую рощу, широкий ручей, дорогу в город и двоих, идущих по этой дороге к городу. И я пошёл за ними, и слушал, что они говорят.
– А ещё раньше, Цадок? Что было ещё раньше?
– ещё раньше жил человек по имени Погонщик Старых Верблюдов, потом еллины назвали его Сын Звезды, Зороастр. Он объяснил всем, что Божий мир изначально благ, а все плохое в нем временно и побеждается в конце дней через свободный выбор каждого из нас в этой жизни. Земля – Храм Бога, и каждый должен очищать его через добрые мысли, добрые слова и добрые дела.
Семилетний мальчишка несколько раз обежал вокруг идущего к городу Цадока, демонстративно оглядывая все кругом и указывая руками на все, что видел: на оливковую рощу невдалеке, на близкую речку, на раскидистую смокву за ней, на дальние невысокие скалы, на зеленеющее поле, на тропу, которой они шли, на редкие облака в ясном небе.
– Мы в храме, Цадок? А как же наш храм в Иершалоиме, он ведь тоже красивый, и все ходят туда, и детей носят, совсем малых, – чтобы сразу знали, где храм. Почему Зороастр – сын Звезды? А его принесли в храм, когда он родился? Что он сказал, когда родился? Мама говорит, что сначала я сказал "Цадок", – хотя ты не мой отец. Она удивилась и показала потом меня тебе, да? Так было? Про сына звезды ты в Персии узнал? Я тоже хочу туда, потом домой. А почему ты не ходишь в наш храм в Иершалоиме? Симон Макавей тебя не любит, или он тебе не нравится? Мама говорит, что про первосвященника лучше не говорить ничего, но я хочу все знать. Ты ведь Учитель, Равви, вот и расскажи. Говори, Цадок!
Они подошли к дощатому мостику-настилу над большим ручьем. Учитель взял мальчишку за руку и показал в прозрачную глубину у дна.
– Видишь, две рыбы стоят у дна против течения? Они всегда молчат, хотя знают про свой ручей все. Время течет быстро, как ручей. А вон там дальше на берегу овцы, вот видишь, – баран повернулся, смотрит на нас? Видишь, уходит теперь, и овцы за ним. Наступает новое время, Симеон. Была эра Овна, наступает эра Рыб. Овны шумные, прямые, упрямые. Рыбы молчат и дышат тайной воды. А кто будет теперь весь в словах, – как рыба в чешуе, – тот от сатаны, Симеон.
Симеон вдруг застыл на мгновение, как будто что-то услышал, вырвал руку и побежал с настила к едва видной тихой заводи, которую образовал изгиб ручья у песчаного плеса в высокой траве. Присел там на корточки и увидел ту, которая позвала его. Это была маленькая рыбка, чуть больше пескаря. Она выплыла прямо к нему, на расстояние вытянутой детской руки и как будто глотнула воздух, высунув рот из воды. "Ты", – как тихий гром услышал он с неба, – почему-то с неба, не из воды, а на воде лопнул воздушный пузырек. Несколько секунд они застыли, глядя друг на друга. "Сейчас ещё что-то скажет", – точно знал мальчишка и замер до дрожи.
Вдруг шевельнулась трава рядом с ним, легкий порыв ветра показался грозным чьим-то вздохом и испугал обоих. Он сморгнул, и увидел ее уже уплывающей, как будто огорченной этим вздохом.
– Цадок! Цадок! Ты слышал? Она… Она… Сверху сказала мне "Ты", – мне сказала! Ты слышал, Цадок? Ты слышал?!
– Ты сказал, я слышал, – улыбнулся Цадок, – значит, придётся рассказать тебе. Значит, ты – это Ты. Тогда слушай. Первое, что сказал Заратуштра? Как только он родился, он рассмеялся радостно, как маленький звонкий колокольчик прозвучал в огромном храме, на Земле. Об этом написано в Авесте, на воловьих шкурах, и я переписал их в Персии, всю двадцать одну книгу. Я покажу тебе эти свитки, и ты, Симеон, – значит это будешь ты, – через много-много лет, после войны с Римом, после землетрясения спрячешь их в пещёрах на берегу Мертвого моря, и они будут дожидаться там другой, за Рыбами, следующей эры… Ты спрячешь в тех пещёрах все наши свитки. Спрячешь и завернешь их так, чтобы они выдержали две тысячи лет. Запомни, Симеон!.. Сыном Звезды его назвали за то, что он смотрел на звезды и знал будущее.... Храм в Иершалоиме будет перестроен, он будет ещё красивее, и ты увидишь его, и будешь часто бывать там. Но опасайся начальников храмов, построенных людьми. И этого Маккавея, и других за ним. Вырастешь, поймешь почему. Запомни, наступает время тайн. Ты будешь жить долго, очень долго. Ты даже устанешь жить, Симеон. Ты проживешь в два раза дольше меня.
