– А о чем же мы Богу молились, хозяин? Не о том ли, чтобы засека была полна? – серьезно спросил Кирилл.
– Оно, конечно, это само собой!..
Мужики с серьезным видом уставились в тарелки и молчали, только Марко повторял свое: «оно, конечно». Но через минуту его смущение прошло, и он сказал:
– А теперь и по второй, чтобы и в предбудущие времена засеке моей Бог зерно давал!
При этом он наполнил стаканчики. Дементий уже протянул руку, чтобы взять свой, но в это время Кирилл сказал:
– По моему мнению, человеку одной рюмки довольно!
Мужики удивленными взорами переглянулись друг с другом. Дементий отдернул руку от стаканчика и стал гладить ею свою роскошную бороду. Но хозяйка приняла эту речь за шутку и промолвила:
– А ну, батюшка, еще стаканчик выкушайте, а то без вас и другие не пьют!
– Зачем же я стану пить, когда мне это неприятно и вредно? Притом же священнику и не идет пить этого.
– А у нас батюшки всегда здорово пьют! – вставил один из гостей.
Некоторые на это одобрительно промычали; другие же, как бы смутно почувствовав неловкость сказанной фразы, сконфузились.
– А по-моему, какой же это батюшка, ежели он с нами выпить не желает? – выпалил другой гость.
На это все ответили глубоким молчанием.
– А как вас зовут и где ваша хата? – спросил Кирилл, обратившись к автору последнего изречения.
– Зовут меня Сидором Товкачем, а хата моя, батюшка, ежели будет ваша милость пожаловать к нам, – третья от Марковой хаты! – ответил мужик.
– Ну, так я и буду знать и в хату Сидора Товкача никогда уже не зайду! Пить водки я не умею – значит, я ему не батюшка!
Товкач покраснел до ушей и до такой степени был подавлен, что не нашелся, что сказать. Кирилл продолжал:
– А прочим, кто и без водки меня за батюшку почитать согласен, я расскажу, почему я водки много не пью. Не пью я ее оттого, что дорожу своим здоровьем, хочу долго на свете прожить, да притом всегда быть умным человеком. А водка, ежели ее пить больше, чем следует, здоровью вредит, жизнь сокращает. Тебе назначено прожить семьдесят лет, а ты пьешь много водки и проживешь только пятьдесят. Ты умный человек и все тебя уважают, а от водки твой ум тупеет, туманится, и смотришь – из умного ты стал дураком, и все над тобой смеются. Так рассудите: есть ли мне какая-нибудь выгода пить ее?
– Да так оно и выходит, что выгоды никакой нет! – подтвердил кто-то.
Смущенные хозяева больше никому не предлагали водки, решив, что настоящая пирушка будет после отъезда батюшки.
После того как был съеден сладкий пирог со сливами, Кирилл встал, а за ним и все поднялись. Когда он вышел из хаты, пошли тихие разговоры:
– Вот ученый так истинно ученый, даром что молодой! И серьезный какой! А наш-то Товкач, можно сказать, прямо в ступу попал! Необразованность!
Когда Кирилл, сопровождаемый Дементием, собирался сесть в «дилижан», к нему подошел Сидор Товкач и почтительно снял шапку.
– Прошу прощения, батюшка! – смущенно проговорили он. – Так это выпалил я по необразованности своей… А чтобы чувствовать, так ей-богу же нет!
И он попросил у Кирилла благословения.
– Приезжайте ко мне, Сидор, с вашими земляками, мы потолкуем! Вот у вас грамотных мало, школы нет, а на водку денег много тратите… Народ вы все с достатком!..
Сидор выслушал это приглашение в почтительном молчании.
Обратно повез их уже не сам Марко, а подросток из его работников.
– Ведь они настоящие дети! – сказал Кирилл, обращаясь к Дементию, который сидел рядом с ним. – Как дети, они верят всему: и хорошему, и дурному. Поэтому надо не пропускать ни одного случая сказать им хорошее!.. Не правда ли, Дементий Ермилыч?
