Повести и рассказы. Том первый - страница 3

– Иди-ка молочка с булочкой перекуси. К обеду супчик сварю. Картошки тебе нажарю.

Я вошёл в её комнату. Бабушка шила. На столе стояла швейная машинка, недошитый халатик лежал на столе. Маленький. Точнее, не очень больших размеров.

Бабуся обшивала весь ближайший околоток. Клиентами её были в основном крупногабаритные бабы. На таких «бомб» в магазине халатик-то купить было трудно. Одну соседку из подъезда я за глаза так и звал – Тонька-бочка!

Такса у бабуси была стабильная: трёшка – халатик, пятёрка – платье.

Я устроился. Вот и встреча с друзьями. И всё как обычно. Только Олю ещё не видел. Не решился к ней зайти. Разволновался немного. Последнее время трепетно становилось на душе, когда вспоминал о ней. Красивая девочка.

Вечером увиделся со своим старшим другом. Толян! Он был старше меня. Он уже отслужил в стройбате. А за плечами, вдобавок, была детская колония. Руки в наколках, какие-то колечки на пальцах выколоты. Толян объяснял, что эти колечки означают ходку на малолетку. Драчун – в смысле, что умел драться отменно, при этом не задира, но охальник и сквернослов, каких поискать надо. Конечно, выпивал. Работал электромонтёром. Специальность эту в армии получил.

Толян – это человек, с которым можно пойти в разведку. Не знаю, но почему-то он с уважением относился ко мне. Как-то так получилось. Бабушка не одобряла мою дружбу с ним и за глаза называла его бандитом. Даже побаивалась его. Но с родителями Толяна была в дружбе. И я знаю, что бабусю они тоже очень уважали.

Я тоже похулиганить был не прочь. Так – для бравады! Толян сгонял в магазин, притащил «бомбу». Так называли бутылки 0,8 литра с дешёвым вином «Волжское» или «Рубин». Какая, всё же, это была отрава!

Ещё на «хвост упал» парень из соседнего подъезда. Засели в сарае и напились, точнее – я напился. Мне, понятно, много ещё не надо было. Быстро закосел.

Домой вернулся втихушку. Дома – никого, тишина. Вспомнил: бабушка всегда на два-три месяца летом устраивалась сторожихой в хлебный магазин. Там не столько сторожила: главное дело – это принять ночную хлебовозку. И, край, в семь тридцать утра, она уже могла быть дома. Если, конечно, с кем-нибудь языком не зацепится во дворе. Обычно это была дворничиха. Уходила бабуся на работу к восьми вечера. Работала без выходных. Говорила, что зимой отоспится.

Я лёг. Затошнило. Сходил, слил излишки. Стало легче. Уснул.

Проснулся часов в десять, а может и позже.

– Виталька, ты чё, опять напился с Толькой вчера? Перегаром-то вон чё прёт в комнате, – это вместо приветствия начала бабуся утренний диалог.

Бабушка ворчала, что опять я с Толькой снюхался. Что опять по сараям буду торчать со своим дружками. И что рожи-то у нас с Толькой бессовестные.

– Вот, Виталька, скажи мне – кто твой друг? Ты своего Тольку назовёшь! А он – бандит. Значит и ты бандит. Весь двор в страхе держите, – с сарказмом закончила бабушка выкладывать логическую цепочку.

Это уж было чересчур – бабусю несло «по-чёрному». Она немного преувеличивала, что только и буду прожигать жизнь в увеселениях. За лето я два раза окучивал три сотки картошки, которую высаживали в поле. И тот же Толян не раз помогал. Он тоже работал, как сказала бабушка, по скользкому правилу. Так она называла скользящий график работы. И потому, томясь от безделья, когда выходные выпадали на будние дни, помогал мне. При необходимости – и я ему. А ещё чистили овощную яму, ремонтировали её. Да мало ли по дому дел было. Даже бабушкину машинку швейную настраивал. Научился по учебнику для профтехучилища.