Повинная голова - страница 26

с Марлоном Брандо, поручил возвести для “белого идола” святилище. Паава не стал ломать голову и попросту воспроизвел “Дом вождей”, выстроенный на Сепике в Новой Гвинее, более живописный, чем традиционные таитянские хижины, и, на европейский взгляд, более экзотический. Для Барона там соорудили нечто вроде алтаря, на котором он восседал в положенные часы в окружении приносимых верующими фруктов, цветов, денег и кур[24]. Вначале Бизьену пришлось заплатить дюжине местных крестьян и обучить их ритуалам культа с танцами и приношениями. В первое время он даже сам руководил церемонией, но таитяне необычайно быстро все усвоили и исполняли с удовольствием – вероятно, они так и не смирились с мыслью, что древние боги действительно исчезли в глубинах По – это мрачное слово означает и тьму преисподней, и тьму минувших времен.

А через несколько месяцев началось паломничество старух из соседних деревень. Они и не знали, что совершают “древний обряд”, просто видели, что сотни попаа приплывают сюда через моря и океаны с единственной, как им казалось, целью – сложить свои доллары к ногам живого тики, и это будоражило их воображение, как и все, что исходило из Соединенных Штатов. Результат даже превзошел ожидания Бизьена: в любое время дня туристы могли наблюдать старух, сидящих вокруг Барона, или увидеть, как какой-нибудь рыбак входит и прикасается к нему в надежде на хороший улов. Слух о том, что попаа съезжаются со всего света поклониться великому белому идолу и принести ему дары, быстро разнесся далеко за пределы острова, докатился до Туамоту, и старики там долго спорили, кто же это: Таароа или сам великий Теуа. Татен бушевал, кричал об оскорблении христианской религии и поощрении суеверий, даже подал протест по всей форме администрации острова. Ему ответили, что Францию давно обвиняют в подавлении и уничтожении древних полинезийских культов, а теперь вот представилась возможность доказать миру, что все это клевета и никто не мешает таитянам свободно совершать свои обряды и поклоняться своим богам[25]. Не могло быть и речи о том, чтобы местные власти воспрепятствовали зову народной души и возвращению таитян к истокам, да еще в тот самый момент, когда гремевшая на весь мир выставка в Музее человека в Париже демонстрировала великолепные коллекции тики и предметов культа из Океании, награбленных за два столетия цивилизаторской деятельности. Запад, разумеется, не требовал, чтобы полинезийцы обожествляли белого тики, он просто предлагал им его взамен.

Барон находился на попечении Кона, а тот, в свою очередь, поручил Мееве заботиться о нем. Когда-то Кон слышал рассказ о пеликане по имени Петрюс, который однажды прилетел на остров Миконос в архипелаге Киклады, и население острова окружило его трогательной заботой. Кон дорого бы дал, чтобы узнать, кем через несколько веков, учитывая работу времени и силу легенды, потомки будут считать Петрюса и Барона.

Осенью 1966 года в крупных американских еженедельниках, выходящих огромными тиражами, публиковалась фотография “белого тики”: слегка ошалелое лицо Барона с надутыми щеками, словно он сдерживает то ли приступ смеха, то ли непреодолимый позыв к рвоте, возвышалось над цветочными гирляндами. Татен, не щадя себя, протестовал устно и письменно, хотя отлично знал, что ничего не добьется: Франция не могла пресечь попытки полинезийцев вернуться к своему прошлому, не рискуя подвергнуться обвинениям в колониализме. Епископ написал в Конгрегацию письмо, требуя кредитов на строительство новой церкви, чтобы бороться против возврата к язычеству.