Разжег костер и в казане сварил себе желудевую кашу, и ел ее, и была она горькой. Но говорю вам сейчас, что истина – каша желудевая, ибо истина горька, а не сладка. Кто же хочет говорить красивые истины людям, тот желает льстить им. Я же пожиратель горьких истин. Но кто съест целый казан горькой истины, то у того будет горечь на языке, но станет сытым он, а более вкушать не захочет. Кто же поглощает сладкие истины, того память вкуса будет тревожить желанием вновь испытать чрево свое, и не сможет насытиться, и лопнет он.
Когда настала ночь, то заснул я, и мне пригрезилось. Видел, что сижу под дубом, а спиной облокотился о ствол, будто отдыхаю. Когда же пригляделся, то увидел себя спящим, а рядом лежал казан, а в нем были остатки желудевой каши. И подошел волк, и стал он смотреть на меня, и видел я все со стороны. Потом зверь уткнулся мордой в казан и вылизал остатки варева, и ушел в лес, и не появлялся боле.
Проснулся я, ибо руки и ноги не подчинялись, и увидел, что несут меня какие-то люди. Рассмотрел над собой кроны деревьев. Лес становился глуше. Долго тащили незнакомые люди, пока не услышал голоса человеческие, и было их много. Наконец оставили меня в покое, и посадили в шатер на волчьи шкуры. Передо мной появился человек вида разбойничьего, а оказался он атаманом лесной братии. И вот он перед очами моими. Смотрел и безмолвствовал головорез, одевшись в шкуру волчью, и тут вспомнил я сон.
Говорил мне атаман: ты ли тот, кто мне нужен? Я спрашивал его: кого ищешь ты? Он отвечал: нужен мне мудрец один, легких слов хочу от него внимать. Нет, я – не он, но тот мудрец был в тех местах, где меня нашли, сам же я недавно в лесу – так ему отвечал. И еще спросил атамана: зачем он тебе, если ты найдешь его? Он ответил: хочу мудрых слов от него. И вспомнил я сон про волка и смекнул, что он, лизавший казан, теперь предо мною. Хотел волк истин наесться, думал волк, что сладки остатки желудевой каши, но это не так. Истинно говорю я вам, есть люди, что хотят приобщиться к знанию, но горечь испытать малую и говорить при этом, указывая на себя: вот я, и я познал истину. Но кто не съел казан истины, тот не ведал ни ее, ни знания, ни познания, ибо они есть скорбь.
И жил я какое-то время у разбойников, но вот однажды напала на нас княжеские солдаты. Ловили атамана, но тот ушел со своей братией в лес глухой, а меня бросили, затем поймали, и был приведен я перед лицом князя. Когда увидел меня он, сказал воинам: отпустите, развяжите руки, ибо это не разбойник. И сделали они так. Спросил князь: кто ты? Отвечал ему: отшельник, а в стан разбойников попал случайно. Он говорил: не желаешь ли ты жить у меня и говорить мудрости? Я отвечал: нет мне причин тебе отказывать, но лучше отпусти. Отпущу, но позже, говорил князь. И вновь вспомнил сон, и понял – между атаманом и князем нет различий. Все они хотели мудрости быстрой.
И вот двинулась в путь свита княжеская и я с ней. Мы вошли в город, и оказались во дворце богатом. Ходил я по нему и все осматривал, а князь наблюдал за мной и думал, что удивлен я, но я сам ушел из подобного дома. Спрашивал князь: нравится тебе дом мой? Говорил ему: дом твой прекрасен, а смысла нет. Хочешь, оставайся и живи здесь, говорил князь. Отвечал ему: нет, зачем мне дом сахарный? Спросил тогда он: что значит дом сахарный? И я говорил многое. Дом твой – сахарный, ибо пойдет ливень и растает он. Желаешь ты скрыться в нем от напастей и от мира сего, но придет тот, кто скажет, что это мой дом, выметайся! Ни камень, ни глина, ни железо – ничто не вечно, расстанься с домом. Ушел я из дома своего и еще дверь захлопнул рукою, и стал свободен, ибо за спиной – никого, никто не смотрит в след.
