Повороты судьбы. Часть 1. Рыжая - страница 5

– О, Господи… – костенеющим языком пролепетала Марина, обретая дар речи, не в силах отвести взгляда от своего знакомого, который, словно не замечал её появления.

– Ты проиграешь эту битву, Гирманчи!! – взревел Константин Генрихович, – Силы света не дадут тебе довершить начатое! – голос его был исполнен величия и силы, звучал властно и непримиримо, но старец, покачав лохматой головой, лишь демонически рассмеялся ему в лицо низким хрипловатым смехом.

–Ты намереваешься победить меня своей жалкой шпажонкой? – он иронично ухмыльнулся: в глубине глаз светилось глубоко запрятанное торжество. – Ты, ничтожный приспешник Бога? Ещё два столетия назад вы изначально проиграли нашу битву! Ты посмотри, что стало с миром? Он погряз в разврате, люди алкают, прелюбодействуют, брат убивает брата, и ты мне говоришь о нашем поражении? Хаос и анархия восторжествуют, и воцарится всемирный Армагеддон!!! Вы всегда стояли у нас на пути, а ты для меня давно как кость в горле и видит Сатана, как я мечтал свести с тобой счёты! И теперь такой случай представился!!! Ха-ха-ха, – раскатисто прогремел он, и внезапно выбросив руку вперёд, кинул в своего противника ослепительный огненный шар. Марина взвизгнула и, дёрнувшись назад, больно ударилась головой о дверной косяк. Константин Генрихович, взмахнул свободной рукой, выставил ладонью преграду и шар, не долетев до цели, завис сияющим вибрирующим диском, ослепляя Марину ярким светом. Сзади послышалось шлёпанье босых ног, и звенящую напряжённую тишину прорезал тоненький испуганный голос Анечки:

– МАМА!

Девочка, проснувшись среди ночи, испугалась отсутствием матери, отправилась на ее поиски и теперь, заинтересованная ярким слепящим светом, шагнула вперёд, оказываясь в самом эпицентре свечения.

– Нет! – закричал Константин Генрихович, но было уже поздно.

– МЭРИЛУ, ПОРА!! – воззвал старец громовым голосом, и, торжествующе крикнув «Иллаванэ!», перехватил рукой шар и изо всех сил метнул его в Константина Генриховича.

Шар, издавая шипящие звуки, вибрируя в воздухе, полетел прямо в намеченную цель. Теряя над собой контроль от обуявшего ее ужаса, Марина, схватила дочь за отворот пижамы, и отбросила на безопасное расстояние. Девочка, ударившись головой о выступ, потеряла сознание. Константин Генрихович, прокричав что-то невразумительное, бросился на защиту Марины, закрывая её своим телом. Шар, огненный и ослепляющий, ударил в него, опаляя края его одежды. Ткань занялась весело, как бы играючи. Вспыхнув, словно живой факел, Константин попытался отпихнуть Марину прочь, но было уже поздно: живо и задорно воспламенились алеющие медным цветом волосы Марины, заполыхал подол её халата.

В голове у Марины всё поплыло, сердце застучало, в голове заклубился туман. Воздух в тамбуре зыбкий, дрожащий, расплывающийся и ускользающий, и через перехлёст двух сияний света, лунного и солнечного, она увидела казавшимся бесконечным тоннель белого цвета, а вдалеке какой-то оазис, мираж, напоминающий жаркую засушливую пустыню. Разум помутился, сознание покинуло её и она, проваливаясь в забытьё, уже не видела обугленная рука Константина Генриховича, с зажатым в ней мечом, разрубив пополам светящийся шар, воткнула острую дамасскую сталь в сердце седовласого старца…

Всё произошло в тысячную долю секунды: старик, пронзённый мечом, упал на четвереньки, заливая пол тамбура горячей бордовой кровью. Огонь, пробуя на ощупь новую жертву, лизнул его, и последнее, что успел увидеть в своей жизни умирающий сквозь белую дымчатую пелену – это тоненькую женскую фигуру, появившуюся в тамбуре, рыжими волосами напоминая Марину. Спустя мгновенье, он испустил дух, и глаза его уже не видели, как и Марина и Константин Генрихович, объятый бушующим пламенем, растворились в небытие, оставив после себя лишь небольшую горстку пепла…