Повседневная жизнь царских губернаторов. От Петра I до Николая II - страница 15

В день отъезда из деревни он прислал к Долгорукову своего старосту, 16-летнего парня, и попросил заплатить ему деньги за поставленного рекрута, поскольку ему якобы не на что было выехать в Москву. Деньги ещё не были собраны, и губернатор заплатил ему из своего кармана, благо сумма была незначительная. «При всех фарсах графа Каменского не худо было бы, если б в России побольше видели таких бояр», – комментирует встречи с Каменским князь Долгоруков. – «Ими, их правдой и простотой держатся царства».

…Сколько ни усмирял и ни укрощал Каменский губернские и уездные неустройства, но уже сразу после его отставки они выросли снова, как поганки в лесу. Усмирять и укрощать российские неустройства нужно было долго и нещадно, распространяя «усмирение» на всю империю. И браться в первую очередь нужно было за правительство. Но Каменский не был карбонарием и вольтерьянцем, он был изрядным русским мужиком и действовал и мыслил по-русски. Екатерине Великой нужно было создать ОБХСС, но время для этого в России ещё не наступило.

На место Каменского пришёл генерал-поручик граф Иван Васильевич Гудович (1785—1796), который быстро растерял накопленный предшественником «багаж» и первым делом выжил из Тамбова деятельного наместника Державина.

Другим прогрессивным екатерининским администратором считается Алексей Петрович Мельгунов (1722—1788), бывший генерал-губернатором в Ярославле. Как пишет его биограф, Мельгунов «с честностью соединял в себе достоинства образованного администратора». Он любил литературу и покровительствовал ей. Он открыл в Ярославле народное училище, организовал первый в Ярославском крае литературный альманах «Уединённый пошехонец» и долгие 11 лет пытался отучить ярославских, костромских и вологодских чиновников и от лихоимства, и от жестокого обхождения с населением: «Подчинённые Мельгунова мало того что имели пушок на рыльце» – они славились ещё и кровожадностью, мастерски владея кулаком, ножом, кинжалом и плетью. Алексей Петрович выполнил задание Екатерины II по вывозу членов т.н. брауншвейгского семейства в Данию, отнёсся к ним со всем вниманием и почтением и оставил у них о себе самую добрую память.

Судебные чиновники годами вели дела, которые валялись в пыли и ждали своего решения. Приказные служебное время проводили в кабаках, и Мельгунов приказывал сажать таких чиновников под арест и снимать с них сапоги, дабы они не смогли выйти из здания суда. На языке того времени это называлось «воздержанием». Если «воздержание» не помогало, чиновник, если он был физически здоров, «уходил под красную шапку», т.е. в солдаты. За свои попытки облегчить жизнь «сельской простоты», т.е. крестьянства, генерал-губернатора обвиняли в масонстве. Он последовательно выполнял наказ Екатерины отделять в своей деятельности «всё колобродное», т.е всё, что подрывало устои самодержавной власти – например, идеи Новикова-Радищева.

Тогда в России повсеместно стали появляться всякого рода учителя и наставники, так хорошо напоминавшие фонвизинского Вральмана и своей профессиональной непригодностью воспитывавшие ни к чему негодных Митрофанушек. Генерал-губернатор издал приказ, согласно которому все учителя должны были зарегистрироваться в приказе общественного призрения и получить от его директора патент на преподавание.