– Почему это? Именно гадаю. Думать даже начать не могу, ничего в голову не идет. Даже зацепиться не за что.
– Похоже, ты совсем не знаешь разницы между «думать» и «гадать»… – покачал головой Учитель. – Так ты собираешься у меня учиться?
– Конечно! Я всех колдунов прошел. Столько пережил! Понял много.
– А что такое учиться, понял?
– Ну… – перед внутренним взором Нетота пробежали воспоминания о тех учителях, у которых он за это время побывал.
– Понятно. То есть ты ощущаешь, что учиться умеешь, но что при этом делаешь, сказать не можешь.
– Знания получаю.
– Знания! Вот найдено правильное имя! Как?
– Хочется сказать, думаю.
– Это ты о том, как знания получаешь, или о том, как имя найдено?
– О том, как получаю. Похоже, запоминаю, когда нахожу.
– То есть, знания ищут? А они где-то в мире хранятся. Или валяются, потерянные. Пока не найдется кто-то, кто их подберет и принесет людям?
Нетот почувствовал, что теряется от этих слов, и решил вернуться туда, где ощущал себя хозяином.
– Нет, сначала все же делаю что-то, пытаюсь то есть сделать, потом думаю об этом и, когда обдумаю, запоминаю.
– То есть знания не ищут, а добывают? И даже создают! А сами по себе они – память? И все, что у тебя в памяти – это знания?
– Ну, может, не все. Еще там куча хлама…
– Например?
– Всякая дрянь про то, где был, кого видел, с кем болтал…
– А это не знания?
– Как-то нет…
– А если бы за тобой какой разведчик или дознаватель следил, то мог бы он сказать: «Теперь мы знаем, где он был, с кем виделся и с кем разговаривал»?
– Мог бы, конечно. Но я хочу сказать, что эти знания не то, что я хочу изучать. Они как бы не того качества!
– А того качества, это когда подумаешь?
– Ну да! Для настоящих знаний какое-то усилие нужно. Они словно сами собой не входят. Вот, понял! Есть знания, которые сами в голову лезут…
– В сознание, – поправил Учитель.
– …в сознание лезут. А есть такие, которые добывать надо, завоевывать. И они словно бы настоящие и ценные!
– Легкие знания – это плохие знания. А вот то, что сопротивляется быть знанием и никак в него не превращается, – это то, на что жизнь потратить не жаль?
– Странно, – почесал голову Нетот. – Но ощущается именно так…
– А эти, что сами собой в нас входят, это не ценное и не настоящее? Хотя при этом оно прямо о том, как жить в этом мире. И чем его больше, тем легче жить. Иностранец не знает всей этой каши, и ему очень трудно. Он словно дитя, дурачок…
– Ему русским языком говорят, а он его не понимает, – засмеялся Нетот, и ворон неожиданно подхватил его смех.
– То есть, самое нужное для жизни в этом мире, что делает жизнь проще и легче, нами не ценится, а нужно нам чего-то особенного, вроде сыра с плесенью… А зачем? Зачем может быть нужен сыр с плесенью?
Нетот задумался:
– У меня только одно предположение – чтобы ощутить себя иностранцем.
– То есть жителем не нашей страны, не русской земли?
Нетот снова задумался, и задумался так глубоко, что с удивлением увидел, как его рука сама собою отодвигает еду. И по мере того, как еда освобождала место в его сознании, оно заполнялось чем-то иным. И это иное вдруг захотело вскричать и вскричало:
– Стало быть, знания трудные, с усилием, нужны, чтобы стать человеком не этой земли?
Учитель вскинул брови в удивлении, а Крук снова выронил кусок сыра изо рта.
– Догадливый!
Крук взял свой кусок сыра и положил его перед Нетотом, словно в знак признания. Нетот почувствовал, что это важное действие, склонил перед вороном голову и отщипнул от сыра кусок, а остальное опять же с поклоном вернул.
