– Ты что, боксер?
– Занимался немного, – скромно заметил Марк.
Своим в доску для старослужащих он стал после того, как раскрылись его феноменальные способности в карточной игре. Новобранец так виртуозно их обыгрывал, что они прониклись к нему неподдельным уважением, тем более что все карточные долги Марк великодушно прощал.
После этого рядового Крамера уже не заставляли стирать «дедам» портянки, начищать сапоги, драить полы, чистить туалеты. И лишь один ефрейтор Кириллов, который в первый день ударил новобранца под дых, продолжал ненавидеть чемпиона полка по картам.
Этому без пяти минут дембелю было позволено все: курить в помещении, бухать в казарме, шляться после отбоя по всей территории части. Он трижды избивал Марка, и два раза, когда тот стоял на карауле. Это было еще обиднее. Ведь у рядового Крамера в руках был автомат, а у ефрейтора только кулаки. Успокаивало только то, что зарвавшийся дембель избивал не только его. Однажды после отбоя Марк услышал сдержанный шепот своих сослуживцев.
– Если Кириллов еще раз ударит меня в карауле, я, ей-богу, пущу в него очередь, – произнес обиженный голос.
Другой скептичный голос хмыкнул:
– Ну и дурак! Лет на пятнадцать сядешь. Это в лучшем случае!
– Это почему? По уставу во время несения караула после окрика «стой, кто идет» я обязан применить оружие.
– Ты совсем дебил? Какой, к черту, устав? Ты не на войне!
Разговор солдат произвел впечатление на Марка. Он глубоко задумался. А действительно, почему, собственно, он игнорирует устав? Шальная мысль проучить ублюдка не покидала рядового две недели. В конце концов Крамер разработал нехитрый план, в котором, впрочем, не был до конца уверен. После того как Кириллов снова ударил Марка под дых, когда проиграл ему в карты, боец все-таки решился на праведную месть. И случай вскоре представился.
Однажды, стоя в ночном карауле у склада, он увидел в темноте приближающуюся фигуру, качающуюся из стороны в сторону. Марк уже узнал, что ефрейтор негласно обходит посты, причем не все, а те, где стоят новобранцы. Обычно он подходил к караульному и просил закурить. Если солдат отвечал, что закурить нет – дембель бил его в челюсть. Если караульный доставал пачку сигарет – ефрейтор бил его под дых и при этом нравоучительно изрекал, что на посту курить запрещено.
Когда эта пьяная рожа приблизилась к Марку, его сердце замерло от страха. Преодолевая себя, он вскинул автомат и грозно воскликнул:
– Стой, кто идет!
Дембель остановился и ошарашенно уставился на караульного.
– Ты что, охренел? – изрыгнул он. – Своих не узнаешь, жидяра?
– А ну лицом в землю, или открываю огонь! – крикнул Марк и звонко перезарядил затвор.
– Да ты точно охренел…
Марк выстрелил в воздух и ткнул дулом автомата в лоб Кириллову.
– Лицом в землю, я сказал!
Дембель упал на землю, позорно закрыв голову руками. На выстрел прибежал патрульный наряд. Офицер долго ничего не мог понять, переводя взгляд то на караульного, то на лежащего на земле ефрейтора.
– Что здесь происходит, рядовой Крамер? – наконец выдавил из себя офицер.
– Я действовал согласно уставу, товарищ майор, – вытянулся в струнку Марк.
– Но это военнослужащий Кириллов, – еще больше удивился офицер. – Ты его не узнал, рядовой Крамер?
– Советский военнослужащий не может быть в таком неприглядном виде, товарищ майор, – сдвинул брови Марк. – Это позор для Советской армии!
Офицер лишился дара речи. После недоуменной паузы он приказал Кириллову подняться и следовать за ним, а рядовому – продолжить несение караула.
