– Вот это да! – изумился Иван, открывая банку и окуная туда палец, – Вкуснятина! Откуда дровишки, Осколок? У нас в торговой сети такое не водится!
– Это я в столовой ЦРУ нащупал, в Константинополе, – хихикнул Осколок, – Платить не придётся!
– Да? А дипломатический скандал?
Вопрос был риторический: кто будет скандалить из-за пропавшей банки томатного соуса? А, с другой стороны, любой урон врагу – нам во благо! Трофей, можно сказать! Надо же, какой вкусный помидорный соус византийцы лопают!
С кетчупом макароны пошли на «Ура». Иван даже попросил добавки! Только Замей жевал деликатес равнодушно.
С наступлением темноты Иван нарубил лапника и улёгся в двадцати шагах от палатки, не доверяя самому себе в смысле Рогнеды, так как её обнажённое тело постоянно и настырно вставало перед глазами, не давая сосредоточиться ни на чём другом. Рогнеда была этим побегом разочарована до чрезвычайности. Она ожидала, что после сегодняшней массированной атаки крепость Ваниной скромности, наконец, падёт, и он перейдёт к активной фазе ухаживания. Грустно вздохнув, она залезла в палатку, показавшуюся из-за отсутствия Вани мрачным склепом. Осколок пожалел девушку, чья голова так приятно согревала его. Попытался внушить ей позитивные мысли, чтобы приснился приятный сон. К сожалению, его телепатические способности оказались явно недостаточными: удалось только успокоить красавицу. А мыслей внушить не удалось…
Волк бежал неутомимой рысью до самой темноты, стараясь держаться сухих участков. На одном из островков повезло – удалось поймать утку. Поспав четыре часа, он снова двинулся в путь. В Широкую Здесю он вбежал около одиннадцати часов утра и сразу же направился к участковому. Тот был в своём кабинете, поливал цветы.
– Здравия желаю, товарищ лейтенант!
Ластиниди оглянулся, вздрогнул и выронил чайник. Он слышал про говорящих волков, но видеть не привелось.
Опережая вопросы, Волк представился:
– Старшина КГБ Серый Волк. Вот, посмотрите, удостоверение на ошейнике.
Лейтенант, уже совладавший с собой, не поленился наклониться и осмотреть ошейник, на котором была приклёпана бляха с номером и буквами «КГБ».
– Чем могу служить, товарищ Серый?
– Перво-нáперво, мне Живая Вода нужна. Только быстро, тороплюсь я очень.
Участковый кивнул и вынул из сейфа бутыль. После недолгой возни закрепил её на спине Волка. Тот, поблагодарив, собрался было уходить, но задержался, вспомнив важное:
– Несколько дней назад в деревне чужие не появлялись ли? Старший у них такой Кеовин, Иван Филатыч, из Ленинграда.
– Были такие, – подтвердил лейтенант, – Дачу сняли, потом на болота ушли. Сказали, что они эти… как их, блин… анто… енто… ну, насчёт жуков и всяких козявок, для науки. А что?
– Если эти гады снова появятся, арестуйте их! Они вовсе даже византийские шпионы!
– Не может быть! – изумился участковый, – Я сам паспорта видел! Настоящие паспорта!
– Может-может! И имейте в виду, что они вооружены пистолетами с отравленными пульками! Кстати, пожрать что-нибудь есть? А то мне сутки назад бежать.
– Колбаска полтавская, полукопчёная, – растерянно ответил Ластиниди, ломая голову, как в одиночку задержать троих вооруженных шпионов.
– Годится!
Быстро сожрав колечко колбасы прямо с кожурой, Волк исчез.
Участковый, в задумчивости побарабанив пальцами по столешнице, придвинул стул к Серебряному Блюдечку и вызвал по спецканалу начальство.
