- Не одна, – и как только вижу, как светлеет его лицо, с радостью поясняю. – Я тут с Груней.
Он прям на глазах бледнеет.
Мою старшую сестру он боится как огня. У них как-то сразу не заладились отношения, когда я только познакомила его с родителями и сестрой.
Это надо было видеть и слышать, как она его унижала и чморила, как это принято говорить у молодёжи. Мы даже ругались с ней по этому поводу много раз.
- Он козёл и придурок! – отрезала она свирепо, как только я начинала с ней ссориться по этому поводу. – И я не понимаю, почему ты этого не видишь.
Как оказалось, сестрёнка была права на все сто.
- С Агриппиной? – чуть ли не заикаясь, переспрашивает Вова, будто надеясь, что я отвечу как-то по-другому.
- Да, с любимой сестрой, – разочаровываю его.
Матюгнувшись себе под нос, мой бывший кидает отчаянный взгляд по сторонам.
А мне прекрасно понятно, о чём он думает.
О том, что моя сестра, как только узнает, что он тут, из кожи вон вылезет, но точно испортит ему медовый месяц в отместку за меня.
Продолжать дальше с ним разговор я не стала. Окинув Вову презрительным взглядом с ног до головы, развернулась и пошла в номер.
Само собой, я не собиралась рассказывать Груне про него. Зачем портить отдых и ей.
Когда она собралась вниз, соврала ей, что болит голова, и осталась в номере.
Обида душила настолько сильно, что даже всплакнула. Но потом на её смену пришла злость. К вечеру меня уже просто распирало от неё.
Хотелось громить и крушить всё вокруг. Когда Груня ушла в бассейн, я не выдержала и, взяв только деньги, спустилась вниз, чтобы попытаться всё-таки отвлечься на что-то другое.
В фойе меня настигает запах кофе. И я сорвалась.
Данный напиток мне пить категорически запрещено, так как он действует на меня как крепкий алкоголь на простого человека. Чашка кофе — это как несколько рюмок водки на голодный желудок для простого человека.
Родители даже проверяли меня у медиков лет в четырнадцать, когда поняли, что данный напиток уж слишком сильно менял моё поведение. Те проверили, выдали заключение, что это такая особенность моего организма, и посоветовали до восемнадцати лет вообще не давать мне его, чтобы посторонние люди не подумали, что я бухаю втихаря от родителей.
Даже сейчас, в мои двадцать пять, когда мы гуляем с друзьями, я пью именно кофе, а не алкоголь. Во-первых, это намного вкуснее, а во-вторых – опьянение гарантировано на все сто процентов.
С яростной решимостью направляюсь на запах этого чудесного напитка. Выпитые три кружки срывают все тормоза, и я решаю, что просто обязана испортить ему первую брачную ночь.
Выхожу из отеля и направляюсь в сторону, где расположены эти самые домики, в одном из которых собирается провести свой медовый месяц этот гад.
По пути взгляд натыкается на какую-то стройку рядом с отелем. Судя по виду, там планируют сделать какое-то открытое кафе. Решение приходит само собой о том, что именно мне сделать.
Помню, что он вернётся только в одиннадцать, а время только десять, поэтому у меня есть целый час, чтобы претворить свой план в жизнь. Я вполне успею устроить погром и слинять из домика. Жалко, конечно, что лично не удастся посмотреть на его лицо, когда он зайдёт с невестой в домик и увидит мой сюрприз, но оставаться там, дожидаясь их, я точно не буду.
Покупаю в палатке, расположенной недалеко от отеля и торгующей всякой всячиной, две сумки и возвращаюсь назад на стройку.
