– Тёть Лена, простите, пожалуйста, но мне нужно уехать чуть-чуть раньше. Ладно? Но вы не думайте! Я к вам завтра после обеда заеду, расскажу, как всё у папки прошло.
– И про парня этого расскажешь?
Я заколебалась. Совет взрослой женщины мне бы пригодился. Эх! Раньше надо было об этом думать! Раньше.
– Расскажу, если вы захотите слушать.
– Захочу. – Улыбнувшись, она снова потрогала губами мою макушку. – Только позволь мне напомнить тебе одну вещь, детка. Я старая…
– Тётя Лена!
– Старая, малыш. Мне шестьдесят восемь исполнится в апреле, если доживу. Но несмотря на старость, мне всё же хочется быть твоей подругой больше, чем бабушкой.
– Это вы зачем сейчас сказали? – подозрительно сощурилась я.
– Затем, что бабушке ты наврёшь с три короба. Знаю я вашу журналюжную братию. Вас хлебом не корми – дай насочинять небылиц. Вот только мне, пожалуйста, правду. Как этой… Как её зовут? Напомни старушке.
– Ульянке?
– Вот ей. Да.
– Не-е-ет. – Я решительно покачала головой. – Как Ульянке – ни в жисть. Боюсь случится страшное.
– Вообще-то я на сердце не жалуюсь, – напомнила тётя Лена. – Мне мой врач говорит, что сердце у меня получше, чем у некоторых молодых работает…
– Да какое сердце, – отмахнулась я. – Я за задницу свою переживаю. Сильно… Так я заеду завтра?
– В обязательном порядке! А пока беги одевайся, а я потом одним глазком ещё разок гляну, всё ли хорошо и ничего ли не надо подправить.
Один глазок, как и следовало ожидать, растянулся на полчаса, а когда я всё же вырвалась от старушки на свободу, то обнаружила под подъездом ромкину машину.
– Мой отец у тебя на быстром наборе что ли? – спросила я, когда моё силой навязанное сопровождение выскользнуло из автомобиля и с показательной учтивостью открыло передо мной дверь.
Не менее показательно я проигнорировала вежливый жест и забралась на заднее сидение. Ромка насмешливо фыркнул и вернулся за руль.
– Ярославу Антоновичу я, если тебе интересно, не звонил, – огорошил он, заводя двигатель.
– Не интересно, – на автомате буркнула я, но тут же спросила:
– И как же ты меня нашёл?
– То же мне ребус, когда ты сама мне рассказывала о приятельнице-стилистке, которая всегда помогает тебе с макияжем на важных мероприятиях. Она, кстати, не только тебе помогает… Помогала.
– Жанке позвонил, – догадалась я, непроизвольно скривившись. Тётя Лена из своих клиенток исключила мою заклятую подружку лет пятнадцать назад, и Жанку это чудовищно бесило. – И что ты ей наврал, чтобы она адрес дала?
– Почему сразу наврал?
– Потому что если бы ты признался, кого на самом деле ищешь, то сейчас ждал бы меня где-то на везде из города…
– Ты удивительно плохого мнения о своей подруге. Злишься, что она тогда рассказала мне правду? Напрасно. Хороший, я имею в виду, настоящий друг никогда не станет лгать, втягивая товарища в ещё большие неприятности.
Я рассмеялась. Ромка насупился.
– Я сказал что-то смешное?
– Хуже, – покрутила головой я. – Ты сказал что-то настолько сиропное, что я прямо чувствую, как у меня от твоих слов слипаются зубы и попа… Ты вот этим всем сестру свою корми, ладно? Возможно, она даже станет тебя слушать. А я со своей жизнью разберусь без высокоморальных учителей.
– Так претит высокая мораль?
– Так претят зануды без чувства юмора и такта. И Ром, Христом Богом тебя молю, лучше заткнись. Я на этот вечер с тобой еду по одной причине: неохота папку перед важным мероприятием расстраивать своими разбитыми розовыми очками. Но если ты и дальше будешь из себя строить хренова монаха-бенедиктинца, мои нервы могут и не выдержать.
