«А… вечно эта уборка, стирка, глажка, пылесос!» – и, не дожида-ясь, пока она соизволит обернуться, он произнес будто не своим, по-тусторонним голосом:
– Ну и где твои крысы? Смотрю, и не вижу ни одной.
Она резко повернулась и, сверкнув глазами-молниями, отвечала:
– Почему это мои? Вот скоро зашуршат – тогда посмотришь.-
Он выдержал паузу, пытаясь понять глубину ее обиды. Глаза его вцепились в нее, но сеанс гипноза не удался. Катя отвернулась и, бы-стренько сложив какие-то вещички и закрыв створки шкафа, вышла в другую комнату.
«Нет, она еще напряжена, лучше ее не доставать. Тут что-то глуб-же, чем просто обидные слова с моей стороны», – решил Алексей.
Он медленно погасил эту волну, раскачивающую качели гнева и негодования. Зная Катю, он решил оставить все как есть и быстро, как только мог, поковылял в коридор, чтобы покурить и заглушить тем самым горящий фитиль своей обиды, ведущий в пороховой склад эмоций, хотя знал, что никакого взрыва не будет, и фитиль отсырел. Организм требовал никотиновой добавки, это было не фатально для него, но дискомфорт от ноющих коленей и шума в голове напрягал, призывая заглушить неудобства новой порцией никотина в виде сига-ретного дыма.
Любые попытки бросить курить заканчивались мучительным про-валом, но Алексей не терял надежды расправиться с «вонючим дра-коном». «И это случится рано или поздно, раз и навсегда», – внушал он себе, проходя на носочках через разбросанные по всей комнате иг-рушки. Их было много. Они были красные, зеленые, синие; круглые, квадратные, вытянутые и еще бог знает какие. Алексей старался не наступить на них, но под ногой все равно что-то хрустнуло, и он, по-морщившись и медленно убирая ногу, увидел раздавленную частичку конструктора.
«И откуда здесь столько игрушек? Неужели это я все купил!»
Детей он не слышал. Старший был у Катиной сестры Саиды, а Мадинка тихо сопела, привязанная к люльке. «Со вчерашнего дня иг-рушки валяются, странно на Катю не похоже».
Катя была на кухне. Это было понятно по звукам текущей из крана воды и по звону посуды. Алексей вышел на лестничную пло-щадку. Как всегда, сел на корточки и прикурил. С первой затяжкой что-то заурчало внутри, и неприятное тяжелое ощущение поразило своей властью.
На нижних этажах было темно, и какое-то шуршание привлекло его внимание.
Алексей посмотрел в проем лестницы. В какую-то секунду ему показалось, что кто-то смотрит на него из темноты, и он всем телом, как испуганный ребенок, отпрянул от перил и побледнел.
«Да показалось, – произнес он шепотом. – Вот так смотрит на нас смерть из темноты и холода проемов», – догнала его мысль, засевшая, пока он лихорадочно, на все засовы, запирал дверь.
Ему было жарко, пот тек из-под волос по лбу. Еще сильнее захоте-лось прижаться к Кате, и попросить прощения. Только не формально, для галочки, а искренне. Чтобы она простила его грешную душу и за-была. «Все, больше никаких резкостей, никогда. Только чтобы ей бы-ло спокойно», – в очередной раз клялся Алексей, и сам же не верил своим клятвам, зная их невысокую цену по предыдущему опыту. «Ну почему? Раньше я таким не был?» – спрашивал он у себя.
Алексей прошел мимо ванны и туалета, но Кати там не было.
На секунду он вспомнил о крысах, которые беспокоили её вооб-ражение. – «А может, и на самом деле?» – сомневался он. И если это действительно проблема, то как раз сегодня и был подходящий мо-мент, чтоб ее решить. Единственное, что утешало, так это то, что они скоро съедут с этой квартиры. Но куда? Он пока не решил, куда и ко-гда, но знал точно, что это будет.
