- Ах, кружишь головы направо и налево? - в трубке хрипло рассмеялись.
- Стараюсь не терять хватку. - Эльтан поймал в настенном зеркале отражение своей горькой перекошенной улыбки и отвернулся.
- Я пришлю пару человек побеседовать с этим юношей. Ты, как я понимаю, не сильно с ним близок?
- Мне не о чем разговаривать с сыном ханти. - отрезал Эльтан, не столько изображая, сколько действительно гневаясь на Линара. - Я могу захватить его с собой, если вы желаете говорить с ним. Он ответит на ваши вопросы там, где вам удобно. - Эльтан знал, что при желании и его и Линара выволокут из Сиршаллена как загулявших подростков из бара, и решил проявить гибкость и готовность отдать непутевого полукровку. Как знать, может это даст им немного времени. Если Линара увезут в Кайрин сейчас, когда доказательств еще нет, лишь смутные слухи, быть может и охранять будут не так строго и он сбежит. Окажется в людском мире и никто из эльфов не будет наказан как его укрыватель.
- Не думаю, что это необходимо. Развлекайся, дорогой, а завтра жду тебя дома, хорошо?
- Разумеется, консул.
- Вот и славненько.
В трубке раздались гудки. Эльтан отключил связь и несколько минут стоял неподвижно, переживая омерзительные спазмы где-то в груди. Однажды, это закончится. Однажды…
Он подошел к окну и посмотрел на темный вечерний Сиршаллен. По дорожке мимо здания прогуливалась пара. Эльтан знал их, сиршаленцы, почтенная семья. Выглядели они конечно же как молодые влюбленные, но на деле в браке были уже... пять сотен лет? Около того. И дети были у них, трое. Последний позднорожденный, не больше ста лет девочке.
Вот ради чего он терпит все это. Эльтан с пристальным вниманием проводил пару, уходящую в ночной сумрак.
Ради них. Вот таких беззаботных. Ради них, ради Меланы, ради отца и матери, ради Линара…
Эльтан чувствовал себя грязным, ничтожным, опозорившим свой народ. Позволять человеку указывать, распоряжаться своей жизнью, терпеть это панибратство и все остальное.
- Это скоро закончится — прошептал он едва слышно. И даже если свобода не придет к нему, хотя бы не придется больше притворяться.
Эльтан расправил ссутулившиеся плечи. Нужно было выйти обратно к перстам и прочим. И он должен быть гордым и непобедимым кайране Сиршаллена, а не людской шавкой, что не может ослушаться приказов и покорно лижет руку, держащую поводок.
Скоро это кончится. Так или иначе. Вирус не остановить. Если бы только не эта проклятая смертная и Линар с его проклятой любовью! Вот вся ее преданность! Сбежала и рассказала людям все, что знала.
Он вернулся в кабинет и сообщил новости. Люди узнали. Пока это лишь слухи. Завтра приедет кто-то для допроса Линара. Его следует или немедленно вывезти или оставить тут. Разумеется, они должны ратовать за спасение шахране, но если тот появится, то ждать от него следует только одного — он должен добровольно остаться в Сиршаллене и позволить забрать себя. Все эльфы отрекутся от него, как от сумасшедшего фанатика. Люди заберут Линара, и он умрет, замученный пытками, один в людских застенках, пока эльфы будут спешно покидать города.
«Люблю ли я своего брата?..» - снова задался вопросом Эльтан.
Линар был болью и позором. Презренным неказистым уродцем в их роду, и все же… Эльтан не мог этого объяснить, но какая-то нить навсегда связала его, кайране Сиршаллена, и сына смертной женщины. Кровная нить.
