Сон не снился ему уже давно, но отголоски ужаса всегда были с ним. Что он говорил ему? О чем предупреждал?
Линар видел в нем одно — он разлучается со своей госпожой. Навсегда теряет ее. Она уходит туда, к людям, такой делает выбор и разве он мог ее винить? Что он дал ей? Она стала изгоем, преступником. В нее стреляли и нигде теперь ей, как и проклятому эльфийскому полукровке-убийце не было места. Такую заботу он принес ей. Такой почет.
Он видел только один путь исправить это раз и навсегда. Изменить мир. Очистить его.
«Убей наших врагов» - сказала она ему в Верхнем и он сделал это своей целью. Но как он мог это сделать? Он был всего лишь эльф с несколькими верными друзьями в центре огромного, многомиллионного Кайрина. Его враги — сильные, властные, прятались за сотнями спин. Охрана, военные, шпионы. Он не мог даже купить оружия, не рискуя попасться на глаза соглядатаем консулов. Каждый шаг эльфов обычно выверялся месяцами. Одна ошибка могла стоить им всего.
Каждый дом и квартира, где они могли укрыться в людском мире, создавался скрупулезно, осторожно, с великой опаской.
Везде были глаза консулов. У них были сотни тысяч полицейских, в их руках был бюрократический аппарат. Военные, границы, законы.
Линар был на вражеской территории и как в прошлый раз, он чувствовал себя здесь уязвимо. От смога, выхлопных газов бесконечного шума хотелось помыться. Стоя в переполненном вагоне метро, сжатый плечами и спинами людей, спешащих на работу, ему казалось, что Сиршаллен — это просто бред его разгоряченного сознания. Что нет никакого другого мира на этой земле, что везде живут так, как здесь, и что он — просто больной фанатик, сумасшедший.
Тогда он закрывал глаза и вспоминал Софию за роялем в своем доме. На стенах всели струнные инструменты, к которым он не прикасался уже много лет. Окно — высокое, арочное сиршалленское окно, не чета местным жалким квадратам — было зашторено невесомой светло-серой занавесью, подвязанной золотистым шнуром. А за ним была пустота воздуха, виднелся соседний ясень — величественный, грозный и мощный.
Он помнил, как мягкий ковер прятал его шаги, как он шел, слушая неуклюжие музыкальные упражнения Софии. А потом вставал в дверях. Ее волосы были собраны в небрежный пучок и одна прядка щекотала беззащитные позвонки на шее. София покачивала головой в такт аккордам, руки порхали над клавишами, и дом полнился ужасающей сбивчивой музыкой, что для эльфов была хуже потуг ребенка. А он стоял и улыбался. Улыбался и все тело наполняло счастье.
Как он любил ее в тот миг. Как радовался, что в его доме она, что в его сердце — она, что в его жизни — короткой безрадостной жизни — появилась любовь.
- Осторожно, двери закрываются. Следующая станция проспект Долмаха.
Линар открыл глаза. Он снова был в метро Кайрина, кругом стояли люди. Люди, люди, люди бесконечные люди, заполонившие весь мир и укравшие у самих себя и у него покой и тишину.
Но ведь этот мир подарил ему Софию. Не его, величественный холодный эльфийский лес, а вот эта мерзкая кишащая зловонная помойка. Человеческий мир.
А еще в нем родилась когда-то его мать.
Линар поежился. Об этом он старался не вспоминать вовсе.
Он вышел на станции и пересел на другую ветку. В сторону от цента состав был полупустой, так что он смог вдохнуть свободнее, стоя в углу у поручней.
Выйдя из метро он пошел по улице. Декабрь в Кайрине выдался морозным, из канализационных люков парил горячий воздух, на тротуарах валялся сгребенный техникой серо-коричневый снег. А в Сиршаллене сейчас падают желтые листья… Вернется ли он туда? Линар не знал.
