Пожалуйста, пожалуйста… - страница 12

Как известно, крупные состояния часто начинаются с самого низкого старта, и не всегда это выглядит легальным или честным. Фросс не был удачливым, все его сделки были результатом хладнокровных расчетов. Никто не знал, как трудно ему давалось очередное пополнение банковских счетов. Да и история внезапного обогащения молодого Фроськина тоже была окутана тайной. Он никому не рассказывал о том, откуда и как у него появился стартовый капитал. Никогда и никому. Лишь однажды, будучи пьяным, он упомянул об этом иносказательно. Позже он сожалел о своей неосмотрительности: «Эх, не стоило говорить, – думал он. – Но так хотелось произвести впечатление, поставить на место молодого везунчика. Вот и ляпнул, не подумав».

Всю жизнь он ненавидел тех, кому везло, по воле фортуны.

Однако, как это ни удивительно, но за последние десять лет жажда мести так и не перешла в действие. Почему? Возможно, потому что сам Фросс был не без греха, или же объект его мести исчез. Фросс склонялся ко второму варианту: мстить некому, обидчик пропал, растворился в бескрайних просторах страны, а, возможно, что он уже и за ее пределами. Там его не достать. Впервые в жизни Фросс ощущал себя слабым и беспомощным.

«Прошлого не вернуть, мёртвых не воскресить», – нашептывала его совесть. Но он отмахивался от голоса разума. Конечно, он ничего не забыл и не простил, но со временем мысли о возмездии или справедливости перестали занимать его. О какой справедливости можно говорить, когда у самого «рыльце в пушку»? Порой от явившихся в тревожных снах видениях о каре небесной его даже бросало в холодный пот. Да и здоровье в последнее время подводило, сердце пошаливало… Вот только сегодня он не желал прислушиваться ни к чьим советам. Тёмная сторона его натуры ожила и не давала ему забыть и отпустить прошлое. Чтобы он да пошел на поводу у остатков совести или вовсе оставил всё как есть? Ну уж нет!

Все эти годы он верил в свое могущество, а теперь осознал свою уязвимость. Почти все последние десять лет он жил одной мыслью – о мести. Мечтал, как собственными руками убьет, разрежет, разорвет обидчика на кусочки. И скрежетал зубами от невозможности исполнить желание, но продолжал поиски, не теряя надежды на встречу, отслеживая и просеивая любую информацию.

И вот слухи донесли до него нужные сведения. И сейчас Фросса волновало одно: обидчик жив. Везунчик снова в игре! Он появился и вновь дал о себе знать. И дерзко оставил на месте преступления визитную карточку – точнее, карту. Обычную игральную карту – семерку треф. Что он хотел этим сказать? Дал понять, что воскрес, ожил, как «тот, сами знаете кто»? Или что готов принять игру Фросса? Или предлагает свою? Так, что ли? Совсем обнаглел, стервец.

Да, Фросс был уверен, что Игрок действовал смело, его семерка бросала вызов. Но умышленно ли он так поступил? Хотел ли он напомнить о себе? Или настолько обнаглел, что потерял бдительность и снова взялся за старое?

А может быть, этот его поступок не имеет никакого отношения к Фроссу? Мало ли в жизни совпадений. Но внутренний голос не утихал, он шипел: «Это не совпадение-е-е! Это твое дело, и ты должен покончить со старыми долгами и поставить большую жирную точку».

Фросс почувствовал, что к нему возвращается прежняя уверенность. Даже сжатая в кулак рука теперь казалась крепче и сильнее. Злость и жажда мести придали ему сил! Он усмехнулся: «А ведь уже почти смирился, пытался довериться интуиции, соглашался, что нужно остыть, оставить всё как есть. Старею… А вот Игрок до сих пор молод и смел».