– Но здесь все мои работы, – он показал на здоровенные шкафы с книгами. – Надо их перевезти!
– Нет, так не пойдёт, – я покачал головой. – Здесь ваши работы, да. Но у меня в поместье скоро будет свой собственный бар.
– Я согласен! – воскликнул профессор Шульц после пары секунд раздумий. – Только возьму пару словарей.
– И побыстрее. У меня ещё одно дело.
* * *
Когда я добрался до каморки охраны, отовсюду гремела тревога. Но в этой прокуренной комнатке в подвале было спокойно.
Месье Жене сидел за обшарпанным столом, на котором стоял Старый Герберт, мой кактус. Рядом стояла пепельница, так набитая окурками, что тоже походила на кактус, только сигаретный. И очень вонючий.
В углу стояло оборудование для видеокамер. Оно древнее, плёночное. Кириллу бы тут понравилось.
– Это очень старые камеры, Максим, – сказал месье Жене. – Плёнки уже не производят, мы просто перезаписываем. Но одну плёнку я посмотрел на ускоренной промотке. И вот это меня удивило.
Он вставил катушку в какой-то проигрыватель и подключил его к пузатому телевизору. Появилась зернистая чёрно-белая картинка, которая постоянно дрожала.
Видно только силуэт, но можно разобрать, что он в плаще и в маске. Трофимыч, кто же ещё. Совсем раннее утро, часов пять утра.
Где-то рядом с нами прямо сейчас загрохотала зенитка. Надеюсь, те студенты и Шульц выбрались без проблем. Работали и другие зенитки. Может быть, Морозов уже начал штурм? Не, вряд ли так быстро.
А тем временем на экране Трофимыч прыгнул в пруд и исчез.
– Ну это понятно, – сказал я. – Что насчёт второй плёнки?
– Так, минуточку, – Жене начал копаться в аппарате и случайно порвал плёнку. – Мерде! Порвал.
– Побыстрее, месье Жене.
Издалека раздался рокот пулемёта. Но это, похоже, западная часть острова. А я отправил всех на север.
Наконец, бывший начальник охраны, а ныне обычный вахтёр месье Жене вставил новую катушку.
Краем камеры видно, как рядом с другим прудом появился Трофимыч и снял маску. Да, лицо видно. Ну как видно? Слишком зернистая плёнка, но узнать можно.
Трофимыча кто-то ждал, но я видел лишь руку, которая отчаянно жестикулировала. Трофимыч смущённо кивал и потирал подбородок. Ну, и с кем ты там болтаешь?
– Это всё, – объявил Жене.
– Печально, – сказал я.
Ну и смысл, что я рискую жопой, чтобы убедиться в том, что Трофимыч не действовал один? Я и так это знал! Просрал столько времени.
Но хоть что-то же можно отсюда вынести полезного? У человека, с которым говорил мой бывший генерал, обычная чёрная куртка. Перчатки. Ну ничего, что может помочь.
– Есть камеры, которые смотрят на это место?
– Нет. А вот эта смотрит слишком высоко.
Я всмотрелся в изображение ещё раз. Видно столб, на котором стояла камера, направленная в другую сторону. Эти двое стояли прямо под ней.
– Что на ней? – спросил я.
– Ничего.
– Включай.
Мне всё равно нужно ждать, когда тревога закончится. Стрельба уже стихла, но через маленькое подвальное окошко видно, как мимо проносились солдаты, взад и вперёд.
Заскочат сюда? Ну пусть, второй камень ещё был тёплым. Отмотаем время, если будет нужно.
Жене, что-то считая про себя, достал из аппарата ещё одну катушку и начал отматывать, сверяясь с временем. Появилась макушки говоривших. По крайней мере, этот незнакомец не лысый. А в отдалении теперь видно здание общаги, второй корпус.
В этом корпусе не жил никто из наших. Жаль, а то я бы поспрашивал, может, кто-нибудь выглядывал в окошко в тот момент? Нет, всё равно бы не увидели.
